Празднество завершалось женским танцем и песнями, в которых женщины воспевали победу своих мужчин и радовались их благополучному возвращению [58, 162-164].
У воинов орокаива было принято песнями напоминать женщинам, чтобы они начинали готовить овощи для еды. Те, кто отличился, пели о бегстве врагов, «неудачники» сами себя осмеивали («Мы бились водой», т. е. как дети, обрызгивая друг друга) [91, 171-172].
Жестокость и беспощадная откровенность ритуалов и песен победы были проявлением норм и отражением понятий общества. Факты, приведенные нами, относятся к более или менее отдаленному прошлому. Межплеменные войны, столкновения между соседями стали достоянием истории, а танцы и песни, ими порожденные, утратили свои исконные функции и перешли в сферу развлекательного искусства. В деревне Бонгу мне удалось записать единственный образец военной песни, исполнявшейся когда-то перед походом. Она воспринимается здесь как отголосок далекого прошлого. А военные танцы фиджийцев мы увидели... на фестивале в столице Фиджи Суве. Танцоры были одеты в традиционные военные костюмы, тела их были раскрашены, они потрясали копьями и дубинками. Но это был уже самый настоящий концертный номер, воспроизводивший некогда живую, а ныне угасшую бытовую традицию. {72}
3
На другом полюсе океанийского быта располагаются — также строго регламентированные и подчиненные традиционным нормам — отношения дружбы, гостеприимства, поддержания взаимных связей, обмена, обоюдного одаривания и т. п. Эти отношения включены в сложный контекст внутри- и межродовых, внутри- и межобщинных связей, то есть связей в конечном счете социальных, типичных для первобытнообщинного строя на разных этапах его исторического развития. В основе поддержания и регулярного исполнения обычаев гостеприимства, дружбы, обоюдных групповых посещений и взаимного обмена подарками лежали как непосредственно экономические факторы, так и более сложно связанные с ними моменты престижного порядка, а также факторы, относящиеся к традиционной социальной организации.
У папуасов Новой Гвинеи широко распространены были церемонии обмена, при которых происходили праздничные встречи и взаимное одаривание. При этом существовали известные правила дарения; традиционный обычай определял, кто кому и что дарит; характер подарков маркировал отношения. В качестве обычных даров выступали свиньи, различные виды ценных раковин, перья райских птиц, масло и краска для церемониальных целей, топоры, еда. Процедура дарения окружалась обширной церемонией, включавшей различные ритуалы, совместное пиршество, танцы, пантомимы и, конечно, специальные песни.
У горного племени энга регулярно совершался своеобразный обмен между родовыми коллективами или их членами, носивший название мока. Устроители мока получали от гостей определенный набор подарков, но в свою очередь давали им еще больший. Тем самым ритуально утверждался престиж дарителей, который получал затем реальное воплощение в социальной практике коллектива. Мока являлся признанным каналом для получения статуса «большого человека» — влиятельного лица, лидера данной группы.
В заключительный день мока дарители и получатели исполняли свои танцы. Главные мужские танцы назывались канан и мор. Первые обозначали вход процессии на церемониальную площадку или выход из нее. Для {73} вторых участники составляли длинную прямую либо подковообразную линию (или два противостоящих ряда) и под удары барабанов, свист и пение танцевали, преклоняя колени. К тому времени, когда мор кончался, подарки были уже разложены, дарители бегали вдоль лежавших груд с криками «хоо-аах, хоо-аах», а затем вновь исполняли танец, теперь уже военный. Песни, речи, пересчет подарков и выражение благодарности завершали праздник. Жены дарителей в ходе мока исполняли свой танец верл, который знаменовал успешное выполнение их главной задачи — выращивания свиней для обмена. В это же время остальная часть женщин и девушек танцевала морли, быстро, с пронзительными криками двигаясь по кругу. Иногда мужчины и женщины образовывали соперничающие круги и, танцуя, перебрасывались песнями непристойного содержания [78, 115-120].
По наблюдениям этнографов, участие женщин в том или ином танце обусловлено их родственным положением. Например, замужние сестры дарителей танцуют совместно с их женами. С другой стороны, мужчины данного клана могут выставить для обозрения, наряду с предметами обмена, своих девушек, достигших зрелости. Эта демонстрация имеет смысл, разумеется, в том случае, если между кланом хозяев и гостями существуют экзогамные связи.