У микронезийцев островов Гилберта славился особой сложностью сидячий танец руойа. Его исполняли несколько человек, сидевших в манеабе (мужском клубе) на циновках в особых позах. Позади них размещался хор. Танец включал несколько десятков поз и движений, все они имели специальные названия. Предполагалось, в частности, что известным положением рук танцор ограничивает воображаемую площадку танца, и его взгляд, повороты головы, покачивания торса и движения рук должны оставаться в ее пределах; о тех, кто допускал ошибки, говорили — «бросить в океан». Дело в том, что руойа мыслился как танец, совершавшийся в лодке. Считается, что он и возник как танец мореплавателей, поэтому и исполнялся сидя. Каждой танцевальной позиции соответствовала своя музыкальная тема и своя манера песенного сопровождения. Финал, как обычно, был особенно зажигательным и исполненным энтузиазма.
Танцоры сидели в изысканных нарядах: на головах — венки из цветов или молодых пальмовых листьев; на шеях — браслеты, сплетенные из волос, красные раковинные подвески, венки; на предплечьях, на локтях, кистях — повязки из фибра пандануса, на груди — связки цветов; пояса поддерживают специальные танцевальные циновки; к намасленному телу прилеплены кусочки раковин.
Подготовка к руойа включает специальное магическое действо — каруойа. Рано утром друг главного танцора забирается на пальму и выбирает самый верхний («ближайший {92} к солнцу») молодой орех, с которым спускается, держа его в зубах. Позднее содержимое ореха, размешивая специальной палочкой, выпьет танцор. При этом будет проговариваться заклинание, согласно которому божества должны дать исполнителю вдохновение, радость, точность, красоту. Затем совершается ритуальное одевание, при этом венком касаются разных частей тела и заклинаниями «готовят» их к предстоящему танцу. Заключительное заклинание друг танцора произносит в манеабе: смысл его — в обеспечении красоты, безошибочности и эффективности танца [61, 57].
Почти повсюду в Океании было принято перемежать церемониальные танцы интермедиями несерьезного, развлекательного порядка. Здесь явственно просматриваются начатки театра. Любопытные интермедии наблюдал у папуасов Новой Гвинеи Н. Н. Миклухо-Маклай. Некоторые из них имели характер пантомим, другие приближались к чисто драматическим сценкам: здесь можно было увидеть эпизоды охоты на диких зверей, карикатурное изображение деревенского лекаря, сцену ссоры и драки женщин (роли исполняли мужчины).
Ранние путешественники XVIII в. видели, как на праздниках полинезийцев мужчины разыгрывали небольшие драматические сценки бытового характера, кражу корзины с едой у незадачливых караульщиков, бегство молодых влюбленных и т. п.
Массовые церемонии — с танцами, песнями, пантомимами, с набором украшений, нарядов, масок, с тщательно разработанной системой правил, приемов — были средоточием художественных традиций океанийцев и стали в наши дни основой и источником современного самобытного искусства, вызывающего восхищение всего культурного мира. {93}
Глава IV. Мифологический эпос
Как показала современная наука, героико-эпическая поэзия в ее развитых формах начинает создаваться в условиях разложения первобытнообщинного строя, развития «военной демократии» и складывания ранних государств. Преодоление родо-племенной замкнутости, процесс консолидации и начало классовой дифференциации, участие народов в героической истории являлись условиями возникновения героико-эпических песен, воспевавших прошлое, подвиги, героев и служивших выражением народного исторического самосознания.
Классическая эпика (типа развернутых песенных повествований о богатырях) складывается на основе более древних форм эпического творчества, являясь результатом их закономерного развития и переработки. Героический эпос известен в различных стадиально-типологических формах, которые обусловлены как общими историческими и художественными закономерностями, так и конкретными специфическими особенностями истории и художественного творчества отдельных народов. Изучение этих форм представляет исключительный интерес для выработки целостного понимания процесса эпического творчества, для уяснения вклада отдельных народов в сокровищницу мирового эпоса.