История заселения Океании остается и в наши дни одной из самых больших загадок человеческой культуры. Откуда, когда, каким путем пришли на острова Южных морей люди — эти вопросы вызывают бесконечные и острые научные споры, и неизвестно, найдут ли они когда-нибудь убедительное разрешение.
Очевидно, однако, что заселение происходило через ряд морских плаваний и что безвестные первооткрыватели Южных морей были великими мореплавателями. Нужны были исключительные мужество и смелость, высокое навигационное искусство, совершенная техника постройки лодок и многое другое, чтобы люди решились пуститься в неизведанные дали.
Очевидно также, что распространение по бесчисленным архипелагам и атоллам Океании совершалось уже с океанийских базовых территорий, раньше всего освоенных. В полинезийских мифах мы постоянно встречаемся с упоминанием Хенуа-Кура — священной земли, по-разному называемой различными этническими группами. Наиболее {119} популярное ее название — Гавайки, родная для большинства полинезийцев земля, которую, впрочем, мы безуспешно стали бы искать на карте.
Если фольклор, известный нам, не сохранил каких-либо воспоминаний о переселении на острова Океании и о жизни, предшествовавшей этой великой акции, то он полон самых разнообразных реминисценций, связанных с героическим периодом расселения по Океании, со «священной землей» Гавайки. Собственно для фольклора — для мифов, преданий, песен — история начинается здесь, на одиноких островах, окруженных безбрежным океаном. Ранние ее этапы — это героический век, время действий и подвигов славных первопредков, мифологических вождей, фантастически искусных навигаторов и бесстрашных морских воинов. Мифы, предания и песни, относящиеся к их деяниям, с благоговением передаются от поколения к поколению, составляя драгоценное духовное наследие потомков. Помимо собственно исторического (историко-мифологического) содержания, включающего мифы и песни о плаваниях в сложный мифологический контекст, здесь необычайно богато и конкретно предстает многообразный, пестрый, отшлифованный практикой многих поколений традиционный морской быт, в котором слиты воедино реальное мастерство искусных строителей и навигаторов, их неизменная вера в магическую силу поэтического слова и в комплекс ритуальных действий, их преклонение перед мифологическими предками и сверхъестественными силами. Почти невозможно провести грань между историей истинной и вымышленной, между реальной бытовой практикой и мифологизированным бытом.
Великолепные судостроители были не менее искусными навигаторами: они отлично читали карту ночного неба, умели точно предсказать погоду и движение ветров и предугадать изменения в море, могли по ряду признаков определять близость земли и узнавали нужное направление с точностью компаса.
В фольклоре моряков едва ли не самыми любимыми были «весельные песни». Содержание их чаще всего выражает радость плавания и надежду на скорое возвращение. Они состоят обычно из серии восклицаний:
Секрет таких песенных восклицаний — в их точном соответствии весельным ударам. Существует много различных стилей коллективной гребли. Один из них называется: «Тот, кто скорбит о смерти родственника». Название подразумевает, что этот стиль употребляется при доставке группы плакальщиков на похороны. Очень трудный стиль, требующий примерно шестидесяти ударов в минуту, сопровождается соответствующей «весельной песней»: его употребление длится примерно полминуты, а затем по команде ведущего стиль меняется, вместе с ним и песня. Одна из самых популярных гребных песен у танга называется по характерному весельному удару. Ее исполнение обычно предшествует резкой перемене ритма гребли. Слова песни, повторяемые на разные лады, говорят об одном — о легком и быстром движении по морю, движении, уподобляемом полету птицы к ее гнезду и бегу дикой свиньи. С заключительными словами песни гребец, сидящий на носу, погружает весло глубоко в воду, и затем происходит взрывная серия сильных и быстрых ударов, которая длится минут пять, после чего гребцам надо сменить ритм. Иногда гребцы по команде рулевого заводят своеобразную игру с быстрой и неожиданной сменой стилей, и тогда работа веслами и пение сопровождаются веселым смехом, потому что тут не избежать ошибок [24, 88].