Легенды о великих воинах вообще часто включают песенные пассажи лиро-эпического плана. Прославленный воин Факатау-потикп, воспитанный предком, отправляется отомстить за предательское убийство отца. Надевая на себя боевой пояс, он поет:
Он ответит, что это он, единственный Факатау, человек невысокого положения и незаслуживающий внимания и презираемый, жалкий парень... Но что касается его боевого пояса — ха! Он способен устрашить любого [16, 181].
Еще одна песня, которая приписывается легендарному воину На Ареа Младшему, жестокому, коварному и удивительно искусному в колдовстве и военных делах. Он поет о собственных подвигах и приключениях, отчасти мифологического и героического, отчасти шутливого характера.
Приведенная песня, видимо, типична с точки зрения принципов повествования. В эпических сюжетах мы, как правило, не находим привычной экспозиционной части, которая давала бы ясное представление о мосте действия, составе и отношениях действующих лиц. Нет в песнях и последовательного рассказа, события излагаются прерывисто, о многом сообщается как бы намеками. Сюжеты строятся словно с учетом того, что события, которым они посвящены, заведомо известны, и достаточно одной фразы, а то и одного слова, чтобы вся картина предстала бы в сознании слушающих полностью и во всех подробностях. Певец выбирает лишь отдельные эпизоды, даже части эпизодов, какие-то кадры из длинной ленты. Не всегда можно объяснить, почему именно он остановился на данной серии кадров. Можно, впрочем, заметить, что предпочтение отдается эпизодам и мотивам, во-первых, имеющим какой-то мифологический подтекст, во-вторых, внешне ярким, подверженным живописному описанию, в-третьих, тем, где есть материал для гиперболы и особенно для символики.
Песням о военных столкновениях чужд повествовательный эмпиризм. Он может своеобразно проявиться лишь в бесконечных перечнях уничтоженных врагов или в упоминаниях мест, где происходили сражения.
По-видимому, первоначально песни о межплеменных столкновениях возникали вместе с рассказами о них, даже в составе этих последних, но они строились на принципиально иных эстетических началах и имели иные цели. Именно в песнях осуществлялось включение данного события и его участников в мифологический и легендарно-исторический контекст, происходили типизация единичных фактов, приведение их в соответствие с традиционной системой социальных и нравственных представлений и норм, обогащение эмоционально-поэтическим началом.
В одной маорийской легенде рассказывается о том, как люди, построив жилище, принесли ему в жертву пленного. Мать убитого, узнав об этом, стала просить брата о мщении. По его совету был выбран самый маленький и {144} незаметный — Факатау. Он совершил мщение сказочным образом: забрался на крышу дома и через дымовую дыру поймал в петлю вождей, а затем поджег дом вместе с сидевшими там людьми.
Легенда эта варьируется: например, причиной мщения оказывается не гибель брата, а спор из-за девушки. Герой плывет на подвиг в каноэ, которое называется «Экспедиция мстителей». Факатау неизменно провоцирует свое узнавание.
Завершив акт мщения, Факатау поет триумфальную песню. В ней события легенды повторяются, но в специфической форме. Певец не рассказывает связной истории, он лишь вызывает в памяти происшедшее, подавая быстро меняющиеся картины, благодаря которым слушатель словно следует за широким подводным течением рассказа. Зная легенду, он понимает песню.
В триумфальной песне есть строчки, посвященные плачу матери, узнавшей о гибели сына: