Глоток седьмой. Отравленный.
…Льят - давняя традиция горцев, которую постепенно переняли все кеорийцы. Так называют поединок, в котором сходятся два бойца, вооружённые шадами - длинными кеорскими ножами. Противники кружат по специально огороженной площадке, пытаясь достать друг друга – «оставить след», не нанося серьёзных увечий. Как правило, наносятся рассекающие кожу царапины, некоторые умельцы прядь за прядью срезают волосы. Вызвать на Льят можно только равного тебе или более опытного бойца – уже не раз доказавшего своё превосходство в боях с другими, поэтому мальчишки к этой забаве допускаются: умелый воин легко заставит дерзкого юнца не только признать своё поражение, но и выразить желание чему-то поучиться. За поединками же «равных» - наблюдать просто захватывающе: птицами парящие фигуры то убыстряющие движения так, что нельзя различить невооружённому глазу, то замедлящиеся словно в странном ритуальном танце.
Ярренвейн мог бы поступить так, как поступало большинство его сверстников – вызвать на «ученический» бой кого-нибудь из подростков, уже имевших право носить оружие, но не считавшихся воинами. Это не противоречило правилам: рядом с ним, едва разменявшим десятую весну, почти любой мог считаться «сильнейшим» - хоть рыжий Горрик мирд Тогэрран, готовящийся вскоре пройти принятое у горцев Посвящение, хоть тринадцатилетний Тодох, оруженосец Осгорна из Осгана. Можно было бы наставить друг другу шишек с помощью ученического деревянного оружия, получить десяток-другой полезных советов и разойтись. Арамано Ярренвейн выбрал другое: с недвусмысленно острым шадом и соблюдая все положенные церемонии, он бросил вызов Даэрваллу, молодому воину из дружины Астариэнна. Даэрвалл Палмалий не был, конечно, одним из лучших бойцов – ни на поле боя, ни на Льяте, но за ним числилось некоторое количество выигранных(хоть и не зрелищных) поединков и участие в приграничных стычках с «псами» Митл-анд’ийи. Отказывать вызывающему на Льят было нельзя, какие бы причины на то ни побуждали. Даэрвалл и Ярренвейн встали друг против друга на залитой солнцем площадке…
Наверное, со стороны это выглядело нелепо – Арамано вспоминались потом насмешливые взгляды зрителей и откровенный восторг Астариэнна, которому выходки подопечного, как правило, доставляли удовольствие. Действительно: статный юноша в белоснежной рубахе, красиво расправив плечи, явно скучал, вынужденный участвовать в детской забаве – он даже шад держал небрежно, словно, раздумывая - пригодится ли он вообще сейчас; его противник же – высокий для мальчишки, но всё равно слишком маленький ещё, с острыми лопатками, торчащими под некрашеным льном сшитой Риэлой туники, был не просто собран – натянут словно струна, словно тетива лука. Но, когда, Асхэви ударил в гонг, возвещая начало боя, всем резко стало не до смеха – лук выстрелил…
Напряжение и пронзительное счастье того дня: когда все краски Мира стали ярче, все контуры отчетливее, а время не замедлилось, но стало бежать ощутимо – так, что им возможно было управлять, вернее управлять собой в его потоке… Всё это осталось с Ярренвейном на всю жизнь и помогло выйти живым из многих последующих передряг. Его победа, ему самому казавшаяся неминуемой, была невообразимым чудом для всех остальных. Впрочем, чтобы он не сильно зазнавался, Алри Астариэнн тут же взялся объяснять обоим поединщикам допущенные промахи, изрядно поваляв их в пыли… Под его насмешливым взглядом как-то быстро оказалось, что это не Ярренвейн выиграл бой, а Даэрвалл его проиграл наиглупейшим образом.
Впрочем, это мало что меняло для Ярмэйна – он перестал считаться с мнением окружающих абсолютно, даже сил Астариэнна едва хватало, чтобы призывать его к порядку. Он по-прежнему упорно занимался, но теперь уже не по велению Наставника, а потому что сам того желал. Впрочем, распорядок уроков он себе составил на редкость вольный, да и его-то придерживался не всегда. Вокруг него довольно быстро собралась компания самых отчаянных сорвиголов из Ингилорской ребятни: как аэнийцы, так и горские мальчишки – признавшая в молчаливом, но отчаянном Ярренвейне вожака. Вместе они излазили весь Ан Пил’аэ вдоль и поперёк, подбирались к хребту Ан Милонэн и начинали посматривать на Ан Тир, лежащий за рекой Антинэ, необъятно широкой и полноводной. Именно тогда – когда уже решили бросать жребий, Алри Астариэнн рассказал воспитаннику о Тинувир Оре. Сделал он это с умыслом или просто к слову пришлось, Арамано так и не узнал, но случилось это как нельзя вовремя. Это было как раз то самое, что им требовалось. Потому как скалы-ущелья-долины-высокогорные луга наскучили неимоверно, а Ан Тир скорее всего в этом смысле ничем от Ан Пил’аэ не отличался. Решение было принято мгновенно: наскоро собравшись ватага искателей приключений выступила к Ан Милонэн. Сердца радостно бились, души трепетали, мысли скакали, путались и вертелись волчком…