- Ты заберёшь её сюда? – живо спросила она, улыбаясь и, видимо, предвкушая возможную дружбу с леклендской касьей, в спасении которой она уже готова была принять самое горячее участие.
Ярренвейн задумался. Если всё пойдёт так, как намечтал неугомонный яскин папенька, то – такой исход дела был более чем вероятен. Но вряд ли стоило сообщать об этом Яске, тем паче, что до подобного развития событий ещё должно было произойти немало важных перемен. Да и леклендской наследнице необходимо было существенно подрасти – в конце концов, Ярмэйн рон Эанэ не нанимался в воспитатели взбалмошным малолеткам!
- Ясс, – сурово и как можно более проникновенно сказал он вслух. – Я полагаю, что излишне напоминать тебе, что все наши с тобой беседы наедине должны оставаться тайной. Я знаю, что ты никогда не предашь моего к тебе доверия, но… В этот раз я прошу тебя быть особо осторожной, хорошо? Ни словом, ни намёком, ни случайной оговоркой ты не должна выдать того, что я тебе рассказал. От этого зависят жизни людей и судьба Северного Союза.
Ясс поспешно закивала. На остром личике застыло давно уже знакомое торжественное выражение – Ярмэйн называл его тенью причастности. Это было очень важным для рыжей каннки, бредящей и грезящей заговорами, интригами и освободительной войной во имя Великой Аэнны. В некотором роде Ярренвейн сам был повинен в том, что питал неуёмные фантазии девочки рассказами о собственной бурной юности. Но – ведь он не врал ей ни одного мига, верно? А в том, что он родился последним Серебряным роном, вырос в горах Кеории и был учеником Алри Астариэнна, уж точно не было никакого злого умысла.
Несколько дней они провели вместе. Бродили тропками Ястринэнн, слушали пробуждающийся лес, пили чистейшую воду ледяных ключей. Ясс рассказывала о том, как в Яшмете пережили зиму – в мелких, малозначащих подробностях – не потому что ей было интересно об этом говорить, а скорее, чтобы спрятать смущение. Ярмэйн прекрасно знал её повадки и втихаря посмеивался, но прилежно слушал о хворостях Деда, о том, сколько родилось по весне козлят, об удивительной вышивке, которую справила сестра Рони в самые суровые снегопады…. По вечерам чаще рассказывал Ярренвейн и ему, конечно, было проще: память его хранила много сказок и древних преданий Кеории, не меньше хроник былого, которые так усердно заставляли его учить в Ингилоре Белостенном, а также рамэйрских песен, дорожных баек и сюжетов прочитанных книг.
В какой-то из таких вечеров, когда они сидели на взгорке, грея руки у крохотного костерка, Ярмэйна осенило.
- Яска, - тихо окликнул он прикорнувшую у его плеча девочку. – Я, кажется, знаю, чем нам тебя занять. Пока меня будет.
Рыжая каннка пробормотала в ответ что-то совсем невразумительное и, кажется, вообще начала задрёмывать.
- Ну нет, - потряс её Ярмэйн. –Яска, не смей спать. Я всё придумал.
Яска подняла голову и уставилась на друга недоумённо и недовольно.
- Ты должна научиться читать.
Рыжая каннка хмыкнула:
- Но я умею!
- Эээ, - покачал головой Ярренвейн. – Ты не так умеешь. Ты умеешь складывать буквы в слова, это да. Ты знаешь пару древних рун, чтобы рисовать их на оберегах. Наверное, если я напишу тебе записку и оставлю… ну скажем, в своей лесной хатке, а ты придёшь и найдёшь её, то сумеешь даже разобрать что я тебе хотел сказать… Но я сейчас не об этом. Я хочу, чтобы ты научилась читать по-настоящему. Ведь ты же любишь слушать, когда я тебе рассказываю. Да?
Ясс неуверенно кивнула. Ярмэйн широко улыбнулся.
- Книги могут быть рассказчиками не хуже, даже лучше, Ясс! Я – кто? Бродяга из всем забытого древнего рода, неотёсанный, необразованный искатель приключений. А книги пишут те, кто наделён даром слова, кто умеет не только рассказать об увиденном, но сделать это так, что тебе покажется, будто бы ты тоже видела своими глазами. Книги пишут мудрецы, наделённые особым знанием и талантом – они спешат облечь свою мудрость в буквы и слова, чтобы поделиться ею с другими людьми. Понимаешь, Яска?
Ярренвейн увлёкся, живописуя подруге таинственных старцев в высоких башнях, склонившихся над бумагами, согбенных тяжким трудом во имя человечества; вдохновенных менестрелей с горящими очами и вещими душами; его рассказ так захватил его самого, что он не сразу обратил внимание на выражение лица рыжей каннки. В конце концов, девчонка не выдержала и просто дёрнула его за рукав.