Ярренвейн тоже молчал. Просто не знал, с чего начать, и ещё больше – чем закончить.
- Я всё-таки не успел, да? – спросил обречённо.
- Не успел, - отозвался эмметский канн, не оборачиваясь.
Ярренвейн положил ладонь на шероховатый ствол яблони, закрыл на мгновенье глаза.
В это самое время они, наверное, подъезжали к границе Ястринэнн. Как бы он хотел сейчас быть – рядом, чтобы первый шаг по аэсовому лесу – вместе; чтобы то, что дорого ему, стало не чужим и для неё тоже, поймать в ладони серебристый аэсовый лист, вплести в пепельные кудри, и чтобы она – улыбнулась нерешительно, всё ещё не готовая поверить в то чудо, что вдруг настигло их обоих…
- Я даже не спрашиваю: правда ли, - Эстэвэн всё же поднял глаза. – Мне достаточно на тебя посмотреть, чтобы всё было ясно.
Ярмэйн покаянно развёл руками.
- Келень Леклендской придётся подыскать другого супруга. Но время же ещё есть? Она же – не старше Яски…
Эстэвэн нахмурился.
- Про касьу Келень разговор ещё будет, это потом, и правда, время терпит… - сказал спокойно. – Я его и так, и эдак уже обдумывал, ещё до того, как ты тут… дел наворотил сгоряча. А вот Яска…
Ярренвейн отвёл взгляд. Вот уж чего он не ожидал, это что канн Эмметский, солнечный медведь-уренруни, может так смотреть – тяжело и красноречиво, выворачивая душу собеседника наизнанку.
- А что – Яска? – спросил как можно беспечнее. - Мне кажется, они подружатся…
Эстэвэн не ответил.
Впрочем, это и не требовалось.
В воздухе веяло предчувствием дождя.
***
… когда наступит зима и Око Лэхэнни затянет тёмно-зелёным льдом, всё будет чуточку иначе, наверное; отболит, покроется коркой то, что сейчас кажется сгустком боли – не докоснёшься, не приблизишься даже .
Верь мне, пожалуйста, верь мне: это ничего, что сейчас вокруг темно и страшно, как никогда прежде. Свет не умер. Ты просто ещё не сумела его найти.
Ты просто рвалась на чужой огонь с упорством мотылька, из последних сил, стоящих лучшего применения. Яаааас! Слушай меня! Слушай! Это не конец – это только начало.
Ясс!..
Она стояла в своём вылинявшем платьице на самом краю огромного башенного зубца – слегка раскинув руки и запрокинув голову навстречу закатным лучам, тонкую шею обвивал длинный кисейный шарф, медные косы шевелил ветер.
Ясс!
Она почувствовала его присутствие и обернулась порывисто, окинув его внимательным взглядом серо-зелёных глаз. Не бросилась, как обычно, навстречу. Ярмэйн вздохнул и тяжело опустил голову.
- Яска, - тихо сказал он.
… когда наступит зима и пушистым снежным ковром скроет все ваши любимые тропинки, когда дороги заметёт так, что только сумасшедший рискнёт пробиваться из Яшмета к чёрному замку на скале Эанэ, ничего не останется от вот этого безумного чувства – нет, не утраты даже – удара под дых; удара подлого и беспечного – от того, кто вовсе не думал ни о чём плохом, кто сейчас перевернёт тебя, как прочитанную страницу жизни, и уйдёт – навсегда…
Оставив тебя глотать злые слёзы непонимания: кто ему сказал, что с тобой – можно вот так? Кованым сапогом по цветам заповедного луга, куда никому кроме него и дороги известно не было?
- Яска, сестрёнка, - повторил он, протягивая ей руку.
Она спрыгнула к нему и теперь стояла рядом, смотрела снизу вверх. Маленькая, взъерошенная. Птичка-ксета. Губы искусала до крови.
Ярренвейн погладил её по жёстким волосам. Ещё и плакала ведь – глаза её выдавали.
- Я просто пытаюсь быть счастливым, - глухо проговорил он.
Она кивнула.
- Я вас познакомлю. Она тебе понравится.
Она не может не понравится: волшебница-Алгэ, золотое сердце, серебряный смех. Не может.
Яска кивнула.
- Ты не придёшь, да? – сжав обеими руками горячую ладошку, спросил. – Мы были бы рады…
Опять равнодушный кивок. Спряталась, убежала в медный кокон – не достать.
…травы, лунные горькие травы перед глазами – седое поле тоски – не обойти, не согреться чужим теплом случайного костра, потому что – никого нет; думала – дорога, долгий неспешный путь Вечного Странствия, рука об руку – к виднокраю, в холщовой сумке за плечом – мечта и вера; думала – всё просто…
И было – Солнце – в далёком недостижимом конце пути, да и не нужно было ничего достигать, главное, что вот оно – есть, существует, а я к нему иду, и буду идти всегда, потому, что вот она – цель, суть, судьба, имя которой – полёт навстречу, сквозь время и пространство, и рушащиеся миры…