Весна? Яска недоумённо замотала головой – какая весна?
…там, под толщей снегов – в заповедном серебряном Ястринэнн, в Атр’анне, Звёздами Осиянной, спят вошебным сном светлые зёрнышки-жизни- радости, ещё совсем немного нужно им, чтобы потянуться к свету – пробить упрямой жаждой бытия сонное безмолвие и…
- не проснуться.
- Папа, элгиль не зацветёт больше…
..и она умрет у него на руках, а он будет её помнить всю жизнь и хранить на груди золотой янвэнд, что снимет с её волос…
… когда Око Лэхэнни затянет льдом…
4. Чужие сказки. Синнорэндэ (3)
***
Она стояла босыми ногами на холодном полу. Серебряная лодка Лунной Девы плыла над Уумаром, обгоняя чёрные валы лохматых туч и звёздные стаи небесных сэлйаса. На Западе ярче прочих – огромный Лот; на Востоке – то ярко, то едва заметно мигал Тана Морэл; маленькой птичкой перелетала с места на место – Кеннарвэ, дарующая видения, подсказывающая странные сны…
Есть такая сказка: про Лунную Королевну, искавшую своих братьев.
Давным-давно, в землях бессмертных йалэттов, от которой не осталось и имени, жили они: пятеро братьев, одна сестра – юны, беспечны, беззаботны – в краю вечной молодости и золотого лета; их отец правил той страной, и не было во всём мире властителя мудрее и справедливей. Годы – как песок бежали сквозь пальцы; драгоценный золотой песок с берегов волшебных озёр – янтарное небытие, тёплое, солнечное – невозможное…
Как так получилось, что хрупкое их счастье рассеялось дымом пожарищ? Известно было лишь одно – именно тогда в Уумар пришло Зло-из-за-Моря. То были страшные времена – тёмные, кровавые – мало кто пережил их без потерь.
Король и королева прекрасной страны вступили в безнадёжную битву, и дети их встали в сражении рядом с ними.
Как потеряли они друг друга под обломками рушашегося мира?
Сказка об этом умалчивает.
… Только, спасая тех, кого любили, совершили королевские сыновья нечто настолько ужасное, что были прокляты во веки веков; и даже гибель их не искупила содеянного – бесплотными тенями суждено им скитаться по земле, неузнанными, незримыми, неслышимыми даже друг для друга, лишёнными всего кроме жгучей памяти и стыда…
Йалэты не умирают насовсем – души их бессмертны и возрождаются спустя время – в новом теле. Братьям Лунной Королевны было и в этом отказано.
Не сразу сумела она узнать их судьбу – бродила по дорогам и бездорожью, по крупицам собирала тайные знания, по осколкам, по тени следа – искала ответ. А когда нашла – связала себя нерушимым обетом: отмолить, спасти, вывести обратно к свету и жизни…
Её – услышали.
И создала она Венец и Чашу, должные вернуть плоть и кровь проклятым – чтобы они могли доказать, заслужить – прощение…
Одно только осталось ей – повстречать тех, за кого просила – услышать, почувствовать – сквозь тонкую преграду зримого и незримого миров…
Не так уж невозможно – для йэльтэ-чаровницы.
Но – тысячелетия уже прошли, а её пути – всё нет конца…
***
Вестник из Ястринэнн прибыл, как только ушли морозы. Достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять: случилось непоправимое. Но он привёз ещё и письмо.
Канн Эстэвэн глухо взвыл и, ударив кулаком в оконную раму, у которой стоял, разбил её в щепу.
Чёрная Каньа неслышной тенью скользнула за его плечо, подхватила упавший на пол серебристый лист бумаги…
Писал Ферхтага-младший. Гонцом был – Татеук Лассан.
- Ты должен туда поехать, Тэвьо, - сказала буднично. – Сказать, что после смерти последнего рона Эанэ берешь эти земли под свою защиту по праву.
- По какому ещё праву? – проревел Эстэвэн.
- Его последняя воля. Ястринэнн я удержу. Но для имперцев – нужна законность притязаний. Ты должен спешить.
- Да к шакалам их законы!
Она положила ему на плечи прохладные ладони.
- К шакалам – потом, Тэвьо. Сейчас – Ястринэнн.
***
Аэсовые ветви – куполом над головами.
Серое небо, белый снег, зеркальный камень надгробия.
Глухие голоса. Запах гари.
В Ойор Аэс был пожар – ползамка выгорело. Началось с комнат ронэл, потом – перекинулось дальше; всё – глухой ночью; и он – до последнего пытался кого-то спасать. Многих успел. Её – нет. За ней и бросился в пламя в последний раз, чтобы уже – не выйти.
- А разве не её… он спасал первую? – шмыгнула носом Рони.