Я сидел в углу комнаты, обхватив себя руками и покачиваясь из стороны в сторону, смотря в одну точку. Чувство одиночества убаюкивало, нашептывая ласковые слова, среди бессвязного потока которых мог различить лишь: «Прости, дай шанс, он не виноват». И я понимал, что Михаэль – лишь рычаг, опустивший заслонку моего отчаяния и ненависти ко всему божественному, наделенному магией. Я сам выстроил стену между нами, которая с каждым месяцем обрастала броней, пока не стала неприступной крепостью. Но не мог ослабить поводок злости, что так прочно затянул на собственной шее.
Я наблюдал за братом на тренировочном поле, прячась между высокими кустарниками, густым забором росшими по всему периметру дворца. Михаэль, с тела которого стекали капли пота, с прищуром обходил противника по кругу, прокручивая остроконечный кинжал в ладони. Его седые волосы, собранные в хвост, открывали взору красивое лицо – точеные жестокие черты, янтарные глаза, ярко светившиеся даже при свете дня, отражавшие внутреннюю силу и уверенность. Противником брата был Ве́дас, что часто наведывался во дворец, чтобы узнать, как идут дела на континенте. Когда в Михаэле пробудилась сила, джинн раз в неделю проводил с ним тренировки, повышая выносливость будущего правителя, и подсказывал, как увеличить силы при помощи магии. Но все знали, что Михаэлю ни кинжалы, ни мечи не нужны – его дар искрился и рвался наружу, выдавая могущество хозяина.
Тем временем брат сделал несколько осторожных шагов к Ве́дасу, который стоял со скучающим выражением лица и смотрел куда-то вдаль. Брат подался телом вперед, резко сделав выпад кинжалом. Этот удар проткнул бы джинна насквозь, но Ве́дас схватился ладонью за оружие, развернулся на месте и вырвал сталь из рук Михаэля. Отшвырнув кинжал в сторону, Высший стряхнул кровь, которая начала стекать с его пальцев. Брат, недолго думая, вскинул руку, и огонь, подобно лассо, накинулся на джинна, окружив в плотное кольцо. Ве́дас с неким удивлением посмотрел на ученика и медленно расплылся в улыбке, от которой по моему телу пробежали мурашки. Щелчок пальцев – и кольцо огня погасло, будто ветер задул его, словно пламя свечи. Михаэль нахмурился, но не отступил. Быстрым движением он начертил в воздухе полукруг, присел на одно колено и ударил кулаком по земле. В воздухе огонь преобразился в летящего орла, крылья которого достигали пары метров. Хищник, звонко щелкнув клювом, полетел на джинна, в то время как Михаэль беглыми движениями пальцев вырисовывал узоры под ногами, что начинали искриться. Огромная кобра, восставшая из магических символов, покачиваясь, выпрямилась во весь рост, раздувая капюшон и высовывая раздвоенный язык. Тварь славилась своей агрессией и желанием убить каждого, кто встанет на ее пути.
Воссозданные из огня брата орел и змея кружили вокруг Ве́даса, пытаясь добраться до него. Джинн отбивался магией, но существа были слишком озлоблены – Михаэль смог воссоздать их истинную природу. Пока Высший выстраивал защитный купол, брат поднялся с колен и в пару шагов добрался до кинжала. Лавируя между собственными существами, Михаэль резким выпадом приставил острие кинжала к горлу Ве́даса, который замер, почувствовав холодную сталь, коснувшуюся вздрогнувшего кадыка. Орел и змея, щелкнув клювом и шикнув, заискрились и осыпались на землю кучкой пепла.
Даже на таком расстоянии я чувствовал напряжение между Ве́дасом и Михаэлем. И выдохнул с облегчением, когда джинн склонил голову перед братом, признавая его победу.
– Делаешь успехи, мой друг. Это очень хорошо. Но орел и змея… ты играл нечестно.
Михаэль ухмыльнулся и провел ладонью по влажному от пота лицу. Мышцы бугрились и перекатывались, смуглая кожа придавала брату какую-то животную притягательность, манящую многих девушек. Будущий правитель, в крови которого течет магия дракона, был недурен собой – что еще нужно, чтобы завладеть всеобщей любовью?