Предчувствие подтвердилось, как только она взглянула на первую полосу. Там были две фотографии, на обеих она и Адам. Заголовки «До» и «После». Невозможно не понять «до» и «после» чего!
На первой фотографии они с Адамом сидят в кафе, улыбаясь. Как раз во время их ужасного разговора. Но Мэгги не могла припомнить, чтобы улыбалась Адаму! Затем, при более внимательном изучении фото, Мэгги сообразила, что улыбаются они не друг другу, а кому-то не поместившемуся в кадр. Кто бы ни был фотограф, он весьма хитер, картина совместного счастья совершенно сбивает с толку. Они оба улыбались Салли, извиняясь, что не заказали ленч!
Фотография «После» намного правдивее, Мэгги шагает от Адама по стоянке, волосы развеваются, губы сжаты, а Адам — позади нее, лицо просто бешеное. Никаких шансов, что ад замерзнет от столкновения тех неистовых эмоций, что заполнили пространство между ними!
Мэгги взглянула на родителей, сидевших тут же, за кухонным столом. На их лицах была тревога, особенно на лице матери, ведь она знала о вчерашнем визите Адама, о том визите, о котором они обе решили не говорить отцу.
Но хитроумный фоторепортер позаботился за них!
Мэгги не могла даже представить, как это случилось, как она не заметила репортера, как тот вообще узнал об их встрече. Она сама не знала о встрече, пока не появился столь неожиданно Адам... Не он ли отвечает за это?.. Адам Кармайкл способен на все — это она знает лучше других. Но так подставить ее!
— Мэгги?
Она тревожно взглянула на отца, с трудом удерживая на нем внимание.
— Не представляю, как умудрились сделать эти фотографии.
— О, Мэгги, дело не в фотографиях. — Отец вздохнул. — Просто не знаю, как сказать. Адам вернулся, да? После всего, что ты говорила о нем? Не понимаю, что происходит...
— Ничего не происходит! Адам не вернулся! — закричала в сердцах Мэгги. — Но дело не в этом. От него одни неприятности, и на фотографиях это слишком хорошо видно. — Она с отвращением бросила газету. — Эта игра в явление Христа народу, Адаму быстро наскучит. Мы все знаем, какой у него низкий порог надоедания, — с горечью добавила она. — И как только игра надоест, он снова исчезнет!
— Успокойся, Мэгги, — проговорил отец. — Я просто размышлял вслух, зачем Адаму потребовалось возвращаться в твою жизнь...
Она пожала плечами.
— Похоже, все из-за того, что он хочет выпустить со мной альбом. Остальные его мотивы, такая же загадка для меня, как и для вас. Как обычно! — с иронией прибавила она.
Отец поднял брови в недоумении.
— Ну, на этот раз он разворошил осиное гнездо. Марк уже звонил сегодня утром. Как твой агент, он оглушен звонками из газет и с телевидения. Все хотят эксклюзивного интервью с тобой. Не волнуйся! — успокоил отец, заметив ее тревогу. — Марк позаботится обо всем. Я говорю лишь, что могут быть временные затруднения.
Затруднения! Мягко сказано! Телефон начал звонить, едва они закончили разговор. Звонил репортер и продолжал названивать в течение часа, пока отец не положил трубку рядом с аппаратом.
Но когда он вскоре собрался на работу, обнаружилась большая группа репортеров, дожидающихся у выезда на дорогу, готовых броситься на каждого пытающегося выйти или войти в дом!
К облегчению Мэгги, доктору Феннелу все-таки удалось пробиться к своей машине и успешно скрыться. Он позвонил позже, чтобы узнать, там ли репортеры — несмотря на неоднократные требования Мэгги убраться! — и решил не приезжать на ленч.
Мэгги чувствовала себя в доме как в тюрьме! Успокаивало лишь то, что Адам, наверное, испытывает те же неудобства. Возможно, даже сильнее, его популярность лишь нарастала за три года сольной карьеры, тогда как она, Мэгги Феннел, прозябала в неизвестности.
Марк приехал, когда Мэгги с матерью ели салат, и сразу протопал на кухню.
— Мир перед лицом напасти? — подзадорил он, наклоняясь, чтобы поцеловать в щеку Марию. — Нет, есть я не буду, — отклонил он приглашение, — а вы продолжайте. Я заварю чай.
Он двигался по кухне с уверенностью старого друга дома.
Мэгги наблюдала за ним, продолжая есть. Было в Марке какое-то сдерживаемое возбуждение, которое она не могла понять. Несомненно, он расскажет ей, когда придет время... Она подождет. За три года она научилась терпению в обстоятельствах, когда нет выбора!
— Думаю, я выпью чай наверху и лягу, вздремну, — извиняющимся голосом проговорила мать, когда они покончили с салатом. — Сиеста сегодня не помешает, — с чувством прибавила она.
— Ну? — подсказала Мэгги, как только они остались одни.
— Среди прочего, сегодня мне звонили со студии, — без обиняков начал Марк. — У них новое предложение.