— Пойдем-ка обратно, а? Давай?
Тяну, ты не сопротивляешься, идёшь к берегу, но молчишь. А потом, так резко, секунда осознанного взгляда, и выпаливаешь.
— Ты можешь, Зевс, громадой тяжких туч
Накрыть весь мир,
ты можешь, как мальчишка,
сбивающий репьи,
крушить дубы и скалы,
но ни земли моей
ты не разрушишь,
ни хижины, которую не ты построил,
ни очага,
чей животворный пламень
тебе внушает зависть.
И с таким чувством выкладываешься, а я под шумок тебя прикрываю — увидел в песке сброшенные наспех шмотки, — а на мокрое тело это не просто.
— Мда уж, тебя торкнуло, — говорю сердито.
А ты рукой, нырк, в мои волосы, прижимаешься, дрожишь. Маленькая и жёсткая, как прутик.
— Генри, ты похож на античного бога, только осталось бороду отрастить…
И влажными пальцами по щеке моей вести начинаешь. Мягко, а ощущение, будто током бьёт. Я тебя тут же ухватываю за плечи, отлепляю от себя. Что-то спрашиваю, но больше не отвечаешь — опять унесло.
Идём кое-как. Выискиваю Кирстен, чудом она осталась недалеко. Только она, дурёха, могла тебя привести на эту вечеринку, угостить колёсами и так безответственно бросить, отвлечься на свору потенциальных ёбырей, которые катят яйца к ней постоянно. Я, собственно, не говоря ни слова, буквально вручаю ей твоё безвольное тело и ухожу. Она кричит что-то в след, просит о помощи, помочь некому, все вокруг бухие. Кирстен говорит, что одна с обдолбанным мешком, то есть тобой, не справится. А я злой, как чёрт, не оборачиваюсь, мол сделал всё, что мог.
И за это, Фрэнк, она на меня взъелась?
Я не хочу оправдываться перед ней, рассказывать, каким образом я оказал помощь, хоть и мог больше. Мог вообще отвезти тебя к себе, напоить сладким чаем, дать прийти в себя, и родители не запалили бы. Типа так делают друзья, джентельмены, порядочные парни, а не мудаки, ха. Но я слишком преисполнился разочарованием.
Прости. Прости. Прости.
В конце концов всё обошлось и без моего следующего участия. Ты не рассказала Кирстен, навряд ли наркота вычеркнула произошедшее из памяти. Наверное, ты права, не о чём рассказывать. Но в школе на меня больше не смотрела. Обычно поглядывала, смешно признаться, но я замечал, а тут ничего. За десять шагов от меня останавливалась, вжимала голову в плечи, уворачивалась, ни косого взгляда, ни случайного поворота не удостоила. Не то, чтобы меня это особо волновало, но внутри что-то подгрызало неприятно. Не знаю, я ведь ни в чём не виноват был, но почему чувствовал себя полным дерьмом, а, Фрэнк?
Потому что так и есть.
Сейчас память подкидывает странные воспоминания, что я хотел подойти, поговорить с тобой. Спросить как ты? Что случилось тогда, нахрена ты дурью маяться решила? Извиниться? Нет, это какой-то абсурд. Мне не о чём было с тобой разговаривать, и не за что было извиняться, но избавиться от этой мысли я смог не сразу. Почему же я не подошёл, идиот…
В любом случае, не важно, ты успела умереть, Фрэнк.
Люди рвутся прочь. Не видно горизонта, его застилает гигантская волна. Чёрная бурлящая волна, она поднимается всё выше, до небес, царапает стратосферу. И сквозь давящий оглушающий шум прорывается крик.
— Зачем ты кричишь, человек?
— Вы что не видите! Там в воде остался кто-то!
— Его уже не спасти, беги сам.
— Да куда же я побегу…
Я просыпаюсь с щемящим ощущением в груди. За ночь пересмотреть все сто сорок видеозаписей на твоей странице, надо умудриться. Немного смешных видео с интернета, скетчи, в основном, музыкальные клипы и отрывки из любимых фильмов. Ты любишь европейское кино, а я его не очень понимаю, но смотрю внимательно, перебарываю себя.
Растянутые кадры, каждый вздох, каждое движение, почти незаметный поворот головы, там имеет значение. Долго показывают лучик проходящий через локон героя. Близко снимают влажный белок глаза, дрогнувшие ресницы. Герои произносят цепкие, многозначительные фразы. Непонятные. А это перемещение пальцев, указывающих якобы туда, куда нужно. Серая тень, прожигающая прекрасное лицо. Чистые слёзы, линии по скулам, морщинки у внешних уголков глаз, при едва уловимой улыбке. Имена. Тихо, мучительно. Громко, с надрывом, перед открытой дверью. Они всегда уходят. Куда-то уходят и никогда не возвращаются. В этих фильмах нет хэппи-эндов.
Фрэнк, какая же ты странная. Девочка с мужским именем. Столько времени потратила на монтаж, ума не приложу. Зачем? Посмотрело не больше пяти человек. Это какая-то непонятная ерунда, точнее понятная только тебе одной. И ладно, всё бы ничего, но в самом конце списка я нашёл несколько твоих личных видео.