Комментатор ещё рассказал, что исследователи морской фауны год назад попытались прикрепить Синему-55 электронный чип, чтобы отследить его перемещения в океане, также оказавшиеся беспорядочными, непохожими на передвижения остальных китов. Они взяли на анализ образец его кожи. Так им удалось выяснить, что его родители происходят от разных видов. Но не успели они прикрепить чип, как кит ушёл на глубину. Он больше двадцати минут не поднимался на поверхность, чтобы сделать вдох. Без чипа единственным способом выследить его были сигналы с глубоководных микрофонов, фиксировавших необычное пение.
Я не помнила, как поднялась с места, но когда видео закончилось и мисс Аламилла начала говорить, мне пришлось следить за мистером Чарльзом. Все смотрели, как я вернулась за свою парту. Моя тетрадь упала на пол – наверное, я столкнула её, когда вставала. Я оставила её лежать на полу.
– Представляете? – спросила мисс Аламилла. – Скитаться в океане столько лет, никогда ни с кем не общаясь?
– Да.
Она что-то добавила про частоту звуков, но я уже не обращала внимания. Мистер Чарльз рукой показывал, как движется плывущий кит. Мисс Аламилла продолжала рассказывать про Синего-55. А я смотрела сквозь мистера Чарльза, как будто всё ещё видела кита на экране.
У него не было ни друзей, ни семьи, никого, с кем он мог бы поговорить на одном языке. Но он продолжал петь. Он звал и звал, и никто его не слышал.
4
Он не всегда плавал в одиночестве. Давным-давно, когда в океане не было звуков громче, чем пение китов, он был членом стада.
Те первые киты пытались с ним говорить. Они каждый день меняли свои песни, пытаясь подстроиться под него.
Он отвечал на их зов, но ни одна из его песен ничего для них не значила. Они считали, что он ничего не понимает.
Они говорили друг с другом помимо него, через него, сквозь него. Как будто он был коралловым рифом или лесом из водорослей, через который проплывало стадо. Однако он слышал их всех до одного.
Он понимал их отчаяние, их неспособность его понять, даже когда они жаловались друг другу, что он никогда не сможет стать членом стада, не сможет предупредить их, что близко хищники или что воды пахнут обильной пищей.
– Неправда, я могу! – повторял он. – Вон там волны полны криля! – Он поворачивался, чтобы показать им путь. Он пел изо всех сил, отчаянно стараясь, чтобы эти звуки походили на пение других китов в стаде.
Однако море ловило и отражало обратно его песню, слишком высокую, чтобы достичь слуха других.
Однажды ночью он проснулся, чтобы подняться на поверхность и вдохнуть воздуха, и обнаружил, что остался один. Слишком долго его родичи ждали, чтобы услышать хотя бы одну его песню – и наконец покинули его.
– Где вы? – запел он. – Как мне быть дальше?
Но он уже знал, что ответа не получит, что его песня звучит для него одного.
5
За обедом я хоть и сидела за общим столом, но всё равно оставалась одна. На самом деле я вполне прилично умела читать по губам – хотя и не собиралась говорить об этом мисс Конн. Дело в том, что каким бы хорошим чтецом ты ни был, всё равно упускаешь какие-то детали. Слишком многие звуки выглядят одинаково, а в компании вообще невозможно понять больше, чем одно-два слова то от одного, то от другого. А если люди едят, то и того хуже. Иногда ребята старались помнить, что нужно смотреть на меня, когда они говорят. Но рано или поздно всё равно отвлекались на болтовню с остальными, слишком быструю, чтобы я поспевала за ними. И всего один или два человека знали алфавит жестов и могли передавать предложения по буквам. Но это получалось так медленно, что я просто сказала им не терять времени даром и писать всё, что они хотели мне сказать. А когда я хотела показать им что-то в ответ, они тоже не поспевали за мной, если только я не замедлялась настолько, что к концу предложения они успевали забыть, что было в его начале.
Несколько человек за столом были из моего научного класса. Я всё ещё думала о ките по имени Синий-55. Может, они тоже? Но было непохоже, чтобы о нём говорили. Тем не менее мне бы хотелось спросить у них, как им кажется: этот кит привык всегда быть один или всё же хотел бы завести друзей? Может, он по-прежнему пытается петь так, как другие киты, но не может? Или вполне доволен своим одиноким пением?
Подошла Нина с компанией своих подружек и замахала мне так, будто хотела что-то сказать. Даже когда мне удавалось её понять, она не говорила ничего толкового. Но она ведь тоже смотрела видео про Синего-55 и явно интересовалась языком жестов. Я глубоко вздохнула и решила попытаться.