— Классные музыканты, — повторил Ник. — И как мы будем играть?
— Да он забудет, — отмахнулся Комар. — В зал мы действительно не пойдем, а что мы там делаем, ему плевать.
Музыка зазвучала громче. Потом они свернули в боковой коридор, и она снова начала отдаляться. Горели тусклые лампы, вдоль стен извивались нарисованные руки и лица. И Корби охватило странное предчувствие.
Глава 25. Упущенное звено
В помещениях клуба было жарко; витали запахи табака, электричества и старой мебели. В полутьме расходящихся коридоров фосфорически мерцали зеленым и голубым призрачные лица. Своими искаженными чертами они охватывали рамы нарисованных окон, за которыми открывался вид на фантастический черно-желтый город с дождливыми ночными улицами, полными темных пешеходов в плащах и шляпах. Поверх безумных рисунков кто-то повесил фотографии в рамках: дети и подростки из школы современной музыки.
— Странное место, — сказал Ник.
— Рыжей бы здесь понравилось, — заметил Ара.
— Она же рокер, — ответил Корби. — Здесь бы понравилось всем «Зеленым Созданиям».
— Кто это? — поинтересовался Комар.
— Местная группа из нашего района, — объяснил Ара.
— Значит, вы в теме? — спросил Комар.
— Рыжая, их ударник — моя девушка, — ответил Ара.
— А ты? — Комар глянул на Ника.
— Слушаю металл, — лаконично сообщил Ник.
— Слушает металл, — с выражением повторил Комар.
Ник не ответил. Он странным, пристальным и одновременно рассеянным взглядом скользил по настенным граффити. Корби подумал, что с ним что-то не в порядке, но спросить не успел.
— Сюда, — позвал Комар.
Он толкнул одну из дверей, и четверо подростков оказались в маленьком зале. Его стены и потолок были закрыты металлическими сетками, из-под которых торчала дранка звукоизоляции, по углам висели серые кубы колонок. Горели красноватые лампы. В их свете сверкала сталью и бронзой ударная установка. На составленных вместе стульях светился огоньками запутавшийся в проводах микшерный пульт.
В центре помещения на коленях стоял огромный парень с чуть ли не полуметровым зеленым хайром над головой и возился, выстраивая гирлянду из гитарных педалей. В кресле рядом с микшерным пультом сидел мальчишка с дредами. Он помахал вошедшим рукой. Комар к нему подошел.
— Это кто? — спросил мальчишка.
— Они не будут арендовать инструменты, — ответил Комар. — Мы просто посидим, хорошо?
— Лады, — согласился мальчишка. — Добро. Чувствуйте себя как дома.
Комар вывел Корби и его друзей обратно в коридор. Они пошли назад, потом повернули в какую-то другую сторону.
— А он кто? — поинтересовался Корби.
— Этого чела зовут Главный, — ответил Комар. — Он как бы никто, но об аренде инструментов договариваются с ним.
Он провел друзей в пустую комнату. У стены стоял стол, на нем горела настольная лампа. В круг ее света попадала мятая ученическая тетрадь, обрывок гитарной струны, пачка сигарет и пустая бутылка из-под пива. Дальше начинался полумрак, в котором угадывались очертания ударной установки.
— Вот здесь я и музицирую, — как бы отвечая на невысказанный вопрос, сообщил Комар. — На этих двух крошках.
Он показал в угол, справа от входа в комнату. Там на подставках стояли две гитары. Ник присел на корточки рядом с ними. Его лицо скрывала полутьма.
— Там за барабанами пиво, — добавил Комар. — Можете брать.
— Хорошо, — согласился Корби. Он запрокинул голову и посмотрел вверх. Здесь был высокий потолок, под которым шли какие-то трубы и технические перекрытия.
— А можно посидеть за установкой? — спросил Ара.
— Да, вперед, — ответил Комар. — Она все равно говенная. Ею здесь почти никто не пользуется.
Он плюхнулся в большое раздолбанное кресло, открыл рюкзак Ары и начал придирчиво изучать свою одежду. Корби медленно двинулся вдоль стены. Она была затянута драпом, под которым угадывалась металлическая сетка, такая же, как и в зале, где был Главный.
Ник прижал, а потом отпустил струны гитары. Та еле слышно тренькнула. Корби охватило странное чувство, что он уже был здесь, чувствовал эту душную смесь запахов, видел этот свет, эти стены с рисунками, эти инструменты. У него начала слабо болеть голова. Он подумал, что это от духоты и усталости, но больше всего от того, что он не знает, что делать дальше. Он обернулся и осторожно взглянул на своих друзей.
Ара сидел за ударной установкой, но не барабанил. Лицо Ника тонуло в полумраке, только блестели глаза. Он со странным вниманием рассматривал гитары. Одна была красная с треугольной декой, другая — черная с обтекаемой декой, изгибающейся у основания грифа двумя вершинами-полумесяцами. Под струны на ее гриф кто-то наклеил вырезанные из бумаги желтые осенние листочки.