— Все плачут, — обобщила сестра Андрея. — Братик умер.
У нее на глаза тоже навернулись слезы. Токомина отвернулась и быстро пошла обратно, вокруг щитов с афишами, к ограде своего дома. Ник схватил ее за рукав.
— Подождите, — попросил он, — постойте.
— Прочь от меня! — взвизгнула мать Андрея.
— Пожалуйста, — сказал Ник, — простите, если я не то сказал.
— Вы же сами хотите знать больше, — присоединился к нему Корби. — Пустите нас и отца Андрея к себе домой. Давайте поговорим.
— Братик говорил, что Корби должен посмотреть его комнату, — вдруг сообщила Алеся. — Мама Рита должна его пустить.
Корби почувствовал, как на лбу у него выступает холодный пот. Ему показалось, что он снова слышит последний крик Андрея, его обрывающиеся слова: «Корби, ты должен…».
Маргарита оттолкнула Ника и нелепо, полубегом, бросилась к своей калитке. «Все, — подумал Корби, — мы уже никогда ее не увидим и ничего от нее не узнаем». Он ощутил не только разочарование, но и радость. «Я не хочу туда, — промелькнуло у него в голове, — не хочу знать, что мне оставил Андрей. Что еще он мог оставить».
— Рита, — вдруг позвал Токомин.
Мать Андрея почти инстинктивно обернулась на его голос.
— Хочешь знать? — спросил он. — Я скажу. Это он захотел, чтобы у него была сестра. Вся моя новая семья существует потому, что он так сказал. Он сказал, что его не станет и что мне нужен новый ребенок.
Женщина остановилась. На секунду ее лицо утратило вообще всякое выражение. Она широко открытыми глазами смотрела на бывшего мужа и смешавшуюся вокруг него толпу подростков.
— Мы все расскажем, — неожиданно обещал Ара. — Мы расскажем, как он упал с крыши. — Темнокожий подросток положил руку на плечо мужчине с покалеченным лицом. — Давайте все друг другу расскажем.
— Все, что мы про него знаем, — поддержал Ник.
Мать Андрея набрала код, и замок разблокировался. Она прошла во двор. Ник поймал у нее за спиной еще не успевшую закрыться калитку. Женщина обернулась и долгим взглядом посмотрела на него.
— Можно? — спросил Корби.
— Проходите, — как-то отрешенно согласилась Маргарита.
Корби оглянулся и увидел, что за ним и его бандой следуют все: Комар, Аня с Алесей, Алекс, а в конце процессии отец Андрея. Охранник стоял между щитов с афишами и наблюдал, как они уходят.
Когда они проходили через автостоянку, Корби сбивчивым шепотом пересказал друзьям свое последнее видение. Ника его слова заставили побледнеть. Ара оставался более спокойным. Корби подумал, что он просто не способен поверить в услышанное.
Вестибюль дома был роскошным: равнодушный консьерж, мрамор, лестница с параллельными маршами, сверкающие хромом двери лифтов. Мать Андрея по лестнице поднялась на второй этаж. Дверь ее квартиры была не закрыта. Женщина просто толкнула ее и прошла внутрь. Корби первым решился последовать за ней. Не сговариваясь, друзья остановились в прихожей и сняли обувь.
Это была квартира американского типа: широкая прихожая с огромным гардеробом, спрятанным за раздвижными панелями, плавно переходила в огромную гостиную. Часть просторной комнаты занимала кухня, отделенная от остального помещения высокой стойкой. Белые стены. Половина мебели из стекла и нержавеющей стали. Синие диваны напротив домашнего кинотеатра. Ни пылинки. Нет грязной посуды, разбросанных вещей, книг, газет, тапочек. Пульт от телевизора лежит ровно в центре журнального столика. У Корби сложилось впечатление, что в этой квартире не живут.
Маргарита опустилась в одно из кресел рядом с диваном, скрестила руки на груди и замерла. Ее спокойствие выглядело еще менее приятно, чем истерика. Изможденная женщина посреди стерильной чистоты своего безжизненного дома, она казалась фигурой из бледного воска, выставленной в музее абстрактного искусства.
Подростки остановились на черно-белом шахматном ковре в центре комнаты. Все молчали. Даже Алеся, которая до этого легко и много говорила, теперь безмолвно и серьезно рассматривала незнакомую обстановку. Отец Андрея зашел в квартиру последним, но первым нарушил тишину.
— Не похоже на наш прежний дом, — обронил он.
— Я вчера убиралась. Везде, кроме его комнаты, — ответила Маргарита.
Корби представил, как она мыла все эти стеклянные поверхности, чистила ковры и выкидывала разные маленькие необходимые вещи. «Родители Андрея безумны, — подумал он, — не чуть-чуть, как мы с Ником, а совершенно, абсолютно безумны. Безумны навсегда».