Вода была почти черной. Мост стоял на дамбе, грубо сложенной из источенных рекой и временем бетонных блоков. Полуметровым водопадом река переваливала через них, шумела и мощными суженными потоками уходила под сваи.
Корби оглянулся на своих спутников и увидел, как хищно они смотрят на оружие в его руках. «Этого не будет, — подумал подросток, — как и Андрей, я не ты». Он изо всех сил швырнул пистолет с моста. В темной воде раздался громкий всплеск.
Корби стоял, задыхаясь, и чувствовал, что его всего трясет. «Еще немного, — осознал он, — и я бы сам убил их всех, а потом себя». Он положил руки на заграждение. Металл показался ему ледяным.
Внезапно одно из бревен мусорной кучи переломилось и ушло в воду. Плотина сдвинулась. За секунду она вся изменила свою форму. Какие-то ветки, дрожа и щелкая, будто неведомое чудище, выдавились на поверхность бетонных свай, перевернулись и полетели вниз, под мост. Корби обдало тучей мелких брызг. Он не шелохнулся, но ему окончательно стало холодно. Его бил озноб.
Трое подростков и мужчина с покалеченным лицом молча смотрели вниз. Над водой медленно начали формироваться нити тумана, тонкие и белые, как волосы старика. Корби подумал, что к утру они поднимутся отсюда единой серой пеленой. Он различал темные силуэты ив, разорванные погруженной в реку пустотой неба. В зарослях осоки громко плеснулась вода, а потом снова раздался призрачный ночной крик, исполненный сводящей с ума тоски. Он длился несколько секунд, протяжный, исступленный — и все же холодный, а потом резко и безвозвратно оборвался. Где-то рядом был космос, и в нем скиталась черная душа, которой остался только этот нечеловеческий крик.
Корби понял, что еще немного, и ему уже будет все равно. Он перестанет различать жизнь и смерть, воду и воздух. Он сам прыгнет в черный водопад. Его разрубят стальные прутья, изрежут утонувшие осколки стекла, и тварь с тоскливым голосом попирует в последний раз, разматывая по заросшему берегу лабиринт из его внутренностей.
— Дальше я пойду один, — сказал он.
— Ни за что, — пробормотал Токомин.
— Сосредоточьтесь, — приказал Корби ему и своим друзьям. Он увидел, как в их глазах стало на капельку больше жизни и смысла. — Если пойдем вместе дальше, мы все поубиваем друг друга.
— А если ты пойдешь один, то покончишь с собой, — возразил Ник.
— Нет, — сказал Корби. — Я уже не сделал этого. Кто еще из вас мог бы сейчас взять этот пистолет и выбросить в воду?
Он не бравировал. Он чувствовал, что это глубокая правда. И они все тоже это чувствовали, и поэтому молчали.
— Я пойду один, — сказал Корби. — Я должен один. У меня долг перед человеком, который там.
Он говорил без всякой надежды. Он знал, что там, в темноте, его ждет кошмар и боль. Но теперь, после всего, что случилось и не случилось, он не мог бросить Андрея, даже если это означало, что они вместе умрут.
Глава 31. Охотничьи угодья
В небе над лесом вспыхнули звезды. Их крошечные бледные отражения задрожали в черной воде у запруды. Тишину ночи нарушал только холостой ход двигателя. За стеной ярко освещенных фарами «хаммера» листьев зависла наблюдающая пелена черноты. Корби подумал, что громкие крики, стрельба и весь ревущий ужас войн не так страшны, как безмолвное внимание, исходящее от нее и постепенно смыкающееся вокруг них.
— Значит, ты пойдешь один? — спросил Ник.
— Да, — сказал Корби.
— Это ведь не предательство с нашей стороны? — уточнил Ник.
— Нет, — ответил Корби. — Я прошу вас ехать обратно. В город, в дом Андрея, к другим моим друзьям.
Ара низко опустил голову.
— Мы не смогли, — прошептал он.
— Никто бы не смог, — сказал Корби. — Держи.
Он протянул карточку обратно Аре.
— Лучше возьми ее с собой, — посоветовал Ник.
— Как ты сказал, там нет небоскребов, — возразил Корби, — а мне ничего не нужно, разве что фонарик, чтобы не споткнуться.
— У меня есть, — сказал отец Андрея. Он обошел «хаммер» сзади, открыл багажник. Черный брат попытался взять карточку Андрея, но она запотела в руках Корби и начала выскальзывать из пальцев. Она бы упала, но снизу ее подхватил Ник. Долю мгновения они держались за карточку все трое.
И тут что-то произошло.
Корби ударил в глаза резкий свет, и на несколько мгновений он почти ослеп. Это было как белая пустота, заливавшая экран, когда Андрей в своем видеоролике наводил камеру на солнце. В белом сиянии Корби услышал голоса друзей.