— Еще одна болезнь идет сюда! — завопил Оскаленный. — Еще одна пропащая душа!
Корби на мгновение ослеп: в него издалека посветили фонариком. Он ответил тем же и пошел быстрее. «Может быть, не все еще потеряно для них, — с безумной надеждой подумал он, — может быть, мы сможем поговорить». Как будто издеваясь над его мыслью, спутница Оскаленного разразилась диким смехом. Корби вспомнил, как эта девочка жалела умирающего кота Барсика. Теперь она сама могла бы у кого угодно вырезать на коже квадрат.
Один из фонариков, направленных на Корби, замигал, а потом потух. Он не обратил на это внимания и продолжал идти вперед.
Из темноты выступили старые сетчатые ворота. Их створки были распахнуты настежь. Почти прямо за ними начинался ветхий деревянный мост. Овраг, над которым он шел, был больше и глубже, чем тот, на дне которого Корби утопил револьвер Токомина. А на середине моста, рядом с волокушами, замотанными в черный целлофан, стоял Оскаленный.
На заборе рядом с воротами висела заржавленная табличка: «Охотничьи угодья Белая Запь».
Корби поднял свой фонарь выше и направил луч над головой убийцы, на другую сторону оврага. Его сердце замерло. Бледный, рассеянный блик света высветил из темноты деревья, и Корби мог поклясться, что они не зеленые. Их листья были желтыми и красными. Там, за этим мостиком, уже наступила осень.
Подросток прошел через ворота и остановился у начала моста. Внезапно в него сбоку ударил луч фонаря. Корби сообразил, что это спутница Оскаленного устроила ему засаду, но было уже слишком поздно. Девушка набросилась на него. Он попытался уклониться, но поскользнулся на мокрой траве и упал навзничь. Она ударила его ногой в бок. Сердце Корби ухнуло, по ребрам растеклась невыносимая боль. Он перевернулся лицом вниз и начал вставать. Когда он уже почти был на ногах, девушка стальной хваткой обхватила его за шею.
— Знаешь, случилась одна ужас-с-снная вещ-щ-щь. — Фраза превратилась в шипение, шипение — в мелкий сумасшедший смешок. — Как ты думаешь, какая? Угадай, хороший мальчик. Нет? Не хочешь угадывать? Молчишь? Ну-у… тогда я скажу сама!
Она стиснула горло Корби так, что тот почувствовал, как в его шее трещат и рвутся связки. У него в висках стучала кровь, он видел, как красные блики ненастоящего огня поползли сквозь темноту. Это листья ближайших деревьев из зеленых превращались в желтые и красные. Он терял сознание.
— Ты — уже не ты, — сказала девушка. — Вот что случилось. Людей больше нет. Нас всех съели, понимаешь? Я говорю не с человеком, а с тобой, адская тварь.
Она вдруг отпустила горло Корби и толкнула его на соседнее дерево. Он стукнулся лбом и упал на землю. Его лицо было в крови и в ссадинах, а над ним хороводом кружились осенние листья.
— Поэтому все пустые оболочки надо убить, а тела сжечь, — сказала девушка, — и тогда ты умрешь, проклятый монстр, ты вернешься в свой перекошенный мир.
Она схватила Корби за волосы, поставила одно колено ему на солнечное сплетение, а другим придавила шею. Он услышал странный влажный звук где-то у себя внутри и почувствовал, как обрывается жизнь. Из темноты поднимались столбы красного пламени. Алели ветви деревьев. Они казались вырезанными из раскаленного докрасна металла. А высоко в диком желтом небе, издавая нечеловеческие крики, парили крылатые люди.
Глава 32. Долины крови
Корби почувствовал, как девушка-убийца перестала давить коленом на его горло. Он хрипло вдохнул странный теплый воздух и почувствовал во рту привкус гари и крови.
— Вот ты и здесь, — сказала девушка. — С нами. С нами. Я проявила твою истинную природу.
Она провела мыском тяжелого тупоносого сапога по земле и бросила Корби в лицо черную пыль, напоминающую пепел, смешанный с песком, похожую на прах тел, умерших и распавшихся столетия назад. Подросток закашлялся.
Над ним возвышались красные, лишенные листьев деревья. Их ветви устремились в безоблачное бледно-желтое небо. А высоко в вышине парили крылатые люди. Это был не сон, потому что Корби чувствовал, как его глаза щиплет от ядовитого праха черной земли.
— Я добью твою жалкую оболочку на глазах твоего хозяина, — обещала подружка Оскаленного. Она схватила Корби за ногу и тяжело, но упрямо потащила его за собой. Он был слишком поражен увиденным и слишком слаб, чтобы сопротивляться.
Убийца втащила его на узкий пешеходный мост. Ненадежные, источенные коррозией металлические щиты загрохотали под ее ботинками. Корби посмотрел вверх и увидел сплетения истлевших от времени и готовых оборваться стропил. Вывернув голову, он взглянул сквозь перила моста. На другом берегу мерцали кварцевым блеском здания черно-красного города. Над их вершинами кружили люди-птицы. А внизу, под высокими опорами моста, текла кровавая река. Она не была однородной. По ней, как льдины в начале весны, сплавлялись корки запекшейся крови. Они хрустели и ломались, наскакивая друг на друга. Прогорклый воздух был полон их влажного треска.