Корби открыл. Луч фонарика высветил ворох денег и одинокий черный носок.
— Не пустой, — возразил Крин. — Или денег в нем быть не должно?
Корби почувствовал на себе злобный взгляд старика. И Ник смотрел почти так же.
— А… это деньги деда, — почти честно сказал Корби.
— Да, мои, — подтвердил старик. — У нас утром ссора была. Разногласия между поколениями. Я потом из-за этой ссоры не сразу поверил в его телефонный звонок.
— Вот как, — прищурился Крин.
— Да, — сказал дед. — Когда он мне позвонил, я решил, что этот бандит меня разыгрывает.
— Стало быть, он Вас обокрал? — спросил следователь.
— Вовсе нет, — ответил отставной полковник. — Я сам этими деньгами в него швырнул. В ярости.
— Ладно, — решил Крин. — Пересчитайте. Мы запишем.
Корби сел на корточки рядом со своим рюкзаком и начал складывать бумажку к бумажке. Он вдруг почувствовал, что его губы дрожат и глаза наполняются слезами. Он собирался посчитать эти деньги три часа назад, когда все было совсем иначе.
Он еще возился с ворохом бумажек, когда Ник в присутствии понятых запустил ролик с убийством. Его смотрели в безмолвии. Лишь раз Крин нарушил тишину.
— Почему убийца пригнулся? — спросил он.
— Не знаю, — сказал Ник.
Корби дошел до сорока тысяч, когда почувствовал безумную боль у себя в ухе. Тихо, пока все смотрели в другую сторону, старик подкрался к нему. Теперь он тянул ухо и выкручивал. Корби не кричал, он просто задохнулся от боли. Перед глазами поплыли белые круги.
— Что? — прошипел ему в другое ухо дед. — Не только пистолетик взял? Хотел еще поживиться?
Корби ногтями впился ему в руку. Несколько секунд они боролись и, наконец, старик проиграл.
— Я запру тебя в чулане, — поклялся он, — и ты будешь там жить. А иначе я сдам тебя с потрохами, маленькая мразь.
Корби не ответил, только отодвинулся на безопасное расстояние и, все еще вздрагивая от боли, продолжал считать деньги.
— Уж на эту-то ночь точно, — заверил старик.
Корби вынул из рюкзака последние бумажки и обнаружил, что на дне под ними все еще лежит жестяная коробка с масляной тряпкой. Быстро, почти автоматически, он достал ее и сунул под рюкзак Ары, потом встал и, складывая деньги в ровную стопку, подошел к остальным.
Здесь шел бурный разговор.
— Зачем вам вертолет? — спрашивал Ник. — Возьмите саму запись.
— Молодой человек, не спорьте, — уговаривал его Крин. — Я все равно обязан конфисковать его как улику.
— Отец убьет меня, — с досадой отмахнулся Ник от следователя. Его яростный взгляд уперся в Корби.
Корби спас Крин.
— Пересчитали? — спросил он.
— Шестьдесят семь тысяч, — сообщил подросток.
Крин присвистнул.
— Можете проверить, — предложил Корби.
— Не нужно, — сказал следователь. — Больше у вас там ничего нет? Покажите дно.
Корби вернулся за рюкзаком и показал.
— Тряпочка? — уточнил Крин.
— Носок, — объяснил Корби. — Я собирался уйти из дома. Остальные мои вещи у Ника.
— Да, все с Вами ясно, — решил Крин.
Он посмотрел на часы.
— Время позднее, работы еще на полночи, — заметил опер.
— Это точно, — вздохнул следователь. — Свидетели свободны. Видеозапись очень ценная, и замечательно, что был ранен один из преступников. Спасибо всем за сотрудничество.
— Пожалуйста, — ответил дед Корби.
— Завтра в первой половине дня мне нужно будет снова с вами поговорить, — продолжал Крин. — Несовершеннолетние приходят с родителями. Кому нужен отгул с работы, мы дадим справку. Все понятно?
— Да, — хором подтвердили подростки.
— Рябины, — окликнул Крин, — десять утра вас устроит?
— Устроит, — кивнул старик.
— Джинаганали одиннадцать? — спросил следователь.
— А можно, если мама будет занята, мы позвоним и передоговоримся? — поинтересовался Ара.
— Нужно, — сказал Крин. Он достал три визитки, протянул их Аре, Нику и деду Корби.
— Николай Коплин, — обратился Крин к Нику, — двенадцать. И мы с Вашим отцом сможем еще раз обсудить вопрос о вертолете.
— Хорошо, — буркнул Ник.
— Все свободны, — сказал Крин. — Доброй ночи.
Он повернулся и через поле пошел к разбитым и распахнутым дверям запасного выхода школы. Опер и понятые двинулись за ним.
Когда полицейские ушли достаточно далеко, Корби поднял рюкзак Ары и достал жестяную коробку.
— Ник, это твое, — окликнул он друга.
— Выброси ее, — ответил Ник.
— Пошли, — сказал дед, — нечего теперь с ними болтать.
Он схватил Корби за локоть и потащил за собой. Подросток не сопротивлялся, но какую-то долю секунды еще смотрел на своих друзей. Они стояли посреди едва освещенного поля. Наступила ночь, и небо над ними мерцало искорками звезд. Ник сжимал кулаки, а глаза Ары блестели, хотя он не плакал.