В результате мистер Шадоуз рассорился со своим продюсером, а тут еще рекорд-компания стала диктовать ему жесткие условия, заставляя изменить искусству в пользу продаваемости пластинок. «Народу надо что-нибудь попроще, подо что приятно и танцевать, и кушать омлет, — говорили ему. — Народу не нужны твои музыкальные изыски». В результате он плюнул на все, вернулся домой и устроился работать в наш колледж, для души играя в компании друзей или в «Пляшущем еноте».
Они помолчали, каждый думая о своем.
— Майк, — наконец решилась спросить Кэрол. — Ты знаешь, как жесток мир шоу-бизнеса, как нелегко пробиться наверх и как трудно там остаться человеку с принципами. Но мне кажется, все, что ты делаешь, ведет тебя к подножию этой лестницы. Не боишься? Или я ошибаюсь?
— Нет, ты не ошибаешься. И не боюсь, — ответил он. — Кому-то везет, кому-то — нет. Но я считаю, если упорно добиваться своего, то и шансы на везение резко возрастают. Я бы мог уехать отсюда сразу после школы…
Майк усмехнулся и замолчал на полуфразе. Кэрол вспомнила, что ей рассказывал Джим-Джей, а потому догадалась о причинах этого молчания и не торопила Майка.
— Мог бы уехать сразу после школы, — продолжил он. — Но здесь у меня есть прекрасная основа для того, чтобы стать чем-то большим, чем просто мальчишка с гитарой, отправляющийся на завоевание мира. У меня есть возможность репетировать, есть клуб, где я одновременно и подрабатываю, и оттачиваю свои умения. И есть вы… Если все пойдет, как надо, мы можем вместе пробиться… — Майк показал глазами вверх, к ночному небу.
— Знаешь, а я никогда не ставила себе такой цели, — призналась Кэрол. — Конечно, все порой мечтают, как они станут крутыми, знаменитыми и богатыми. Но на самом деле мне просто нравится играть в группе, нравится выходить на сцену, и я не представляю своего портрета на первых полосах газет.
— Но ты… Ты бы поехала со мной? Если бы я решил уехать отсюда? — вдруг спросил Майк и затаил дыхание.
Они остановились. В неверном свете фонаря Кэрол посмотрела в глаза Майка. Ей показалось, что в них читалась тревога, и она поняла, что от правильности ее ответа зависит многое. Нельзя было сказать просто «да» или «нет».
Секунду подумав, она сказала:
— С тобой — поехала бы. Даже если ты решишь устроиться настройщиком роялей в соседнем городке.
По вздоху облегчения, сорвавшегося с губ Майка, она поняла, что это были правильные слова. Он шагнул к ней, осторожно откинул капюшон с ее лица, и они слились в поцелуе, которого так долго ждала Кэрол и, которого так долго опасался Майк, понимая, что после этого для него не будет пути назад.
В доме было тихо и почти темно, только в холле и на лестнице для нее оставили свет, чтобы Кэрол не споткнулась в темноте.
— Кэри, это ты? — послышался из спальни сонный голос мамы, когда Кэрол на цыпочках пробиралась по лестнице к себе, стараясь ступать по возможности бесшумно.
— Я, — тихо отозвалась она.
— Все в порядке? Как все прошло?
— Отлично! Завтра расскажу.
— А, ну тогда — спокойной ночи! — Джина зевнула.
— Спокойной ночи! — прошептала Кэрол и потянула на себя дверь своей комнаты.
Родители спали. А значит, были уверены, что в обществе Майка с ней ничегошеньки не случится. Кэрол кончиками пальцев коснулась припухших губ, все еще помнящих сладкий поцелуй Майка. Она тоже была в этом уверена.
5
— Ты не замерзла, милая? — участливо спросил Майк, помогая Кэрол снять дубленку.
— Немного, — зябко поежившись, призналась она.
— Сейчас я поставлю чайник. Или лучше сварить кофе?
— Ты умеешь варить кофе? — с радостным удивлением переспросила Кэрол.
Ей всегда казалось, что это так волнующе и сексуально, когда мужчина умеет варить кофе и жарить мясо. У нее было ощущение, что в этом есть что-то от священнодействия, мистического шаманского обряда.
— Конечно, — отозвался Майк. — Я еще и обедом тебя накормлю. Мама довольно рано научила меня готовить, чтобы я мог сам о себе позаботиться, когда они в рейсе.