Если он не придёт, это кто-нибудь да заметит. А если придёт, то что будет делать?
Он сказал, что благодарен ей за брак по расчёту. И явно намекнул, что, как жена, она его не интересует.
Кейли медленно сходила с ума в одиночестве, прислушиваясь к каждому шороху за дверью. Наконец, в первом часу ночи, раздался громкий щелчок, и дверь отворилась. Александр вошёл в спальню, и, глядя на него, Кейли уже не понимала, чего на самом деле хотела: забиться от него подальше в угол комнаты или заставить его страдать такими способами, о которых он и не знает.
В любом случае, он пришёл. Кейли в последний раз ущипнула себя и подумала, что этой ночью она заставит его говорить.
Глава 5
Он прошёл на середину комнаты, совсем близко от постели, на которой сидела Кейли, и огляделся, но с таким видом, будто здесь кроме него никого не было. Словно она действительно была пустым местом. Затем Александр вдруг стал снимать с себя пиджак. И вот тогда, едва Кейли с шумом втянула носом воздух, он соблаговолил к ней обратиться:
— Умоляю, только без сцен. Я не собираюсь ничего делать.
Мало того, что он даже не взглянул на неё, его голос прозвучал совершенно отстранённо и лениво. Будто она была не его женой, а каким-нибудь старым приятелем из военного училища.
Александр снял пиджак и жилет и небрежно повесил их на край ширмы. Затем обошёл кровать и уселся с другой стороны, чтобы снять сапоги. Всё это время Кейли боялась пошевелиться. Она ничего не понимала и не знала, чего ожидать. Станет ли этот странный человек требовать от неё исполнения супружеских обязанностей прямо сейчас или будет тянуть до последнего?
Девушка вздохнула и повернулась к капитану. Она достаточно долго глядела ему в спину, затем, наконец, решила, что пора всё прояснить, и заговорила первой:
— Что вы намереваетесь делать теперь?
Он не ответил. Лишь поднялся, бросил сапоги возле большого сундука, затем налил себе из графина воды и залпом осушил стакан.
— Всё, что вы сегодня мне сказали, мол, наш брак — это лишь расчёт и ничего более… за что вы так со мной?
Александр снова промолчал. Но она заметила выражение недовольства на его красивом лице. Затем он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и встал напротив окна.
— Что такого ужасного я сделала, чтобы заслужить это? В чём причина?
Кейли не унималась. Она не собиралась останавливаться и молчать. Раз уж он намеревался разбить ей сердце, она желала понять, почему.
Капитан вздохнул так, словно она пилила его болтовнёй уже пару часов, не меньше. Когда, наконец, он ответил, Кейли пришлось вцепиться руками в пуховое одеяло, на котором она сидела:
— Да, я ясно дал понять, что между нами ничего, кроме формальных отношений быть не может. Это правда.
— Но почему?
Он повернул к ней голову. В его взгляде — холодном и пристальном, как у хищной птицы — будто застыл вопрос, а не идиотка ли она, раз спрашивает такую чушь?
— Потому что вы — это вы, миледи, а я — это я. Этого достаточно. Никаких чувств, никаких привязанностей. Я привык так жить. Советую и вам привыкнуть.
— Если вам настолько нужны были деньги, почему выбрали меня? — ещё немного, и у Кейли заскрипели бы зубы. — Неужели среди всех молодых леди я оказалась самой доступной?
— Не в этом дело. Лично мне всё равно, но лорд Эшбёрн был заинтересован в этом союзе… Повторюсь, никакой привязанности, тем более бреда, вроде любви, я не испытываю. Ни к кому… И вы здесь совсем ни при чём.
Ей захотелось ударить его. Впервые в жизни ей так искренне захотелось причинить кому-то боль, тем более человеку, которого она любила.
— И вам всё равно, что ваши решения и решения вашего отца заставляют меня страдать?
Он снова посмотрел на неё, как на дуру. Причём, так искренне и неподдельно, что Кейли почти ощутила себя таковой. Впрочем, дурой она и оказалась, раз связала себя узами с тем, кому была не нужна.
— Миледи, вы крутились вокруг меня три с лишним года. Я был вежлив и не просил ничего ни от вас, ни от вашего отца, — он уселся на самый край постели, спиной к Кейли. — Жизнь — несправедливая штука. Чем раньше ты это поймёшь, тем будет проще. Да, это грустно, что ты не вышла замуж за какого-нибудь слюнтяя с мечтами о детях и посиделках у камина в Рождество… Но, как я уже говорил, делай, что пожелаешь. Крути романы, с кем захочешь. Я не скажу ни слова. Лишь бы мы не мозолили друг другу глаза…