Свирепея от собственной беспомощности, девушка сквозь слезы тянется к основанию шеи, и там её искалеченные руки в перчатках впиваются в холодный предмет из титана вживленный в горло. Дергают, пытаясь вырвать и соскальзывают. Отчаяние и унижение душит сильнее, чем обида на саму себя. Почему ей не хватило ума догадаться о таком раскладе? Ведь её отец не тот, кто легко идёт на уступки.
Датчик пищит, мигая синим цветом. Хочется кричать, но голос заглушен, безжалостно выкручен. Верливер хрипит и понимает — всё тщетно. Крутит головой и глазами пытаясь рассмотреть где находиться, но вокруг всё ослепительно белое, а мелкие детали как будто в тумане. Отсек корабля?
— Кеута, посмотри в камеру, похоже наша гостья приходит в себя — мужской тон, он отчётливо доносится из-за перегородки, несмотря на толщину стен, похоже где-то рядом с ней микрофон с усилителем. Вибрация с интервалом даёт понять телу, это космолет. Многие месяцы в космосе научили её определять такие вещи. Замирает и прислушивается, отгоняя боль в дальний угол сознания. Важна любая информация для того чтобы выжить и выбраться.
— Нам сказано не выпускать её вплоть до посадки на спутник — отвечает тот к кому обратились, голос молодой и звучит несколько испуганно. Выходит отец дал связным четкие инструкции? Очаровательно, за неё всё давно решили. Весь этот спектакль по коммутатору не более чем, отвлекающий манёвр. Разве что-то поменялось за столько лет? Спав заготовил шахматную доску, расставил фигуры и теперь сидит где-то в безопасном месте потирая руки.
— Предлагаешь две недели держать в одном комбезе? Это слишком — отзывался глубокий баритон, и его хозяин был явно старше и мудрее первого. Неужели она слышит сочувствие? Неожиданная, но приятная отдушина, несмотря на всю ситуацию. Капли пота стекают по вискам, заливают глаза, но часто моргая она терпит.
— Поместим в капсулу жизнеобеспечения? Есть физраствор и его хватит на весь полет — очередное предложение молодого парня. Да он, просто садист! Гадство. Весь полет испражняться под себя, пить отфильтрованную воду с привкусом собственной мочи и ещё пребывать в сознании, без возможности двигаться. Две недели провести как животное, самая худшая участь. Как-то её заперли в лагере, который атаковали Красные пустынники и её едва не поглотил пылевой демон. Буря унесла её высоко в горы и тогда Верливер подумала, что это точно конец. Нашли по счастливой случайности, рядом оказался схрон с семенами Кцеталь.
— Ты смотрю, вообще недальновиден, это тупость. Сойдет сума и не пожелает сотрудничать. Вот я бы не стал, после такого издевательства точно. Более старший по возрасту голос явно не первый раз обрывал безумные идеи напарника. Это хорошо, значит есть возможность договориться с ним в будущем, это вселяло надежду.
— Тогда, что будем делать? Нам гонорар заплачен лишь частично — юнец явно переживал что если что-то сделает не так как указал Спав, то плакали его денежки. А отец знает как держать людей на поводке и в подчинении, даже не находясь с ними рядом. Девушка невольно усмехнулась.
— Значит, я помогу ей прийти в себя. Возможно, получу по лицу, но пускай выпустит свой гнев — принял решение мужчина постарше. Вот так поворот! Готов даже танковать лицом, это достойно уважения.
— Рескар, да ты просто мазохист! Делай, что хочешь — зачинщик разговора сдался перед беспощадной логикой собеседника и хлопнув ладонями, замолчал. Действительно спорить с таким оппонентом тяжело, он явно опытен.
Шаги приближались, вместе с размеренным стуком ботинок с мощными магнитами на подошве, значит они находятся в невесомости и давно покинули атмосферу Марса. Без подобной обуви перемещение стало бы комедией со следами синяков. Дверь зашипела впуская волну воздуха и человека.
Мгновения спустя её аккуратно приподнимают за торс, отстегивают жеские хомуты для ног и головы. Нажимают на кнопку у основания шлема, стягивая с головы и наконец-то Верливер может дышать прохладным воздухом, вместо горячего и спертого. Какое облегчение. Мотая головой она жмуриться и окидывает беглым взглядом всё вокруг. Грузовой отсек, и она сидит на узкой койке. Белые длинные лампы на потолке, сливаются с такого же цвета стенами, рождая дезориентацию. Единственное яркое пятно, около ног — темный контейнер с одеждой и обувью, который похитители явно забрали из её дома.
Напротив неё стоит и оценивающе смотрит сверху вниз мужчина, около тридцати лет, с волосами собранным в пучок на затылке. Один отсутствующий глаз пересекает по вертикали широкий шрам. Второй целый карий смотрит ей в лицо настороженно, чтобы отметить любой намек на нападение, а его губы приходят в движение.