— Крааав! — возмутился вслед снаряду голос. И такое искреннее негодование взбеленило его, вынудило громко цокнуть и открыть правый глаз. Его по прежнему окружала полутьма, а ещё на уровне взгляда обнаружилось куча блестящих зелёных ног с перепонками между пальцев. Тогда он открыл и левый глаз. Но глюк не исчез. Это не приход от наркотиков, Изберн в самом деле окружен весьма причудливыми существами. Светлое синее сияние за ними позволило частично рассмотреть их внешность. Через чур длинные кисти рук, что заканчивались когтями. Сгорбленные как у стариков спины украшали большие блестящие гребни. Глаза на выкате. Все они перетаптывались на месте, галдели без остановки, и шлепали своеобразными ногами по воде. Но смотрины внезапно закончились и все словно по сигналу рванули к нему раззявив челюсти с рядами тонких как иглы зубов.
— Вот же дерьмо! — выругался Изберн подрываясь с места. Ушел перекатом из окружения. Плечи вместе с футболкой тут же намокли. Холодная вода струёй побежала по плечам, грива волос в движении зачерпнула воды из лужи. Ринулся по прямой, но едва не влетел на скорости в острый угол некого коридора. После резко свернул направо, времени думать куда он ведет не осталось.
Стая тварей ринулась за ним, переругиваясь на бегу. Толчок, шипение, кто-то кого-то швырнул в сторону и раздался громкий всплеск воды. Позади него произошла возня, раздался утробный рык. Стая мгновенно сменила от него направление на вскрик боли, к тому кому не повезло так не вовремя упасть. Несчастная тварь завизжала, как будто её резали зазубренным ножом, а после задохнулась в хрипах. Чавканье и хлюпы дали понять Изберну, что эти существа жрали и терзали одного из своих, едва почуяв запах крови. Настолько удачного момента может больше не быть, и не став тянуть время, он рванул в темноту лабиринта. Холодный рассудок и отсутствие страха, не дали ему стоять столбом и таращиться на своих потенциальных убийц.
Пока он бежал, несколько раз мысленно сказал себе спасибо за тренированное тело и такие длинные ноги от рождения, как и рост почти под два метра. Плюс специфические примочки вживленные в сердце для его разгрузки от повышенной тяжести любой поверхности планет. Пилот летел как пёрышко из-за слабого притяжения спутника и словно попал в родные пенаты двадцатилетней давности.
Больше всего он был благодарен за ощущение пространства, выработанное в детстве когда жил на космической станции, там часто отрубали свет и электричество, где подолгу сидел в темноте. Ориентация развилась очень острая и помогла сейчас как никогда. Да, коридоры оставались темными, но не сплошными пятнами непредсказуемой тьмы, это и спасло его шкуру. Изберн улавливал потоки воздуха и шел за ними.
Лабиринт оказался многоуровневым, но тем не менее пилот отыскал в нём свою логику. Каждый уровень льда тут отличался от предыдущего, где-то был толще, где-то тоньше. Однако в самом низу, бродя по коридорам, он заметил, что почти весь лёд розовый в свете тусклых газовых ламп. Он нюхал его и даже лизал и как и подозревал, тот отдавал привкусом железа — эти коридоры щедро поливали кровью. Только чьей?
Бродяжничая, пил оттаявшую воду со стен, или собирал сосульки, заматывая в чистые оторванные полоски ткани от футболки, чтобы хоть как-то отфильтровать, а потом обсасывал.
Долгие скитания по прошествии нескольких дней по меркам марсиан, привели его к небольшому озеру в форме эллипса. Белые сталактиты свисали с потолка и кажется даже слегка светились. Воздух пах солью, весь пол скользкий и Изберн с трудом удерживал на нём равновесие.
А по дальним углам пещеры, обнаружил огромные зелёные яйца. Какие-то из них треснули изнутри, другие же напротив остались целыми. Пилот очень осторожно их осматривал, пока не натолкнулся на клочки материи около них. Часть брони Ганимедиан, клочок куртки или штанов, и повсюду зелёная слизь.
— Орса, блин как мне не хватает сейчас твоих мозгов и знаний… — проворчал Изберн тихо с досадой. Друг на многое смог бы пролить свет истины как учёный с двумя степенями.
Несмотря на скудный объем информации, Изберн предположил, что те твари которые его хотели сожрать могли появиться отсюда. Но кое что его беспокоило сильнее, вся более менее уцелевшая одежда вокруг кладки — мужская.