Впервые эту сказку прочитала детям миссис Садык. Прочитала без удовольствия. И теперь Чамди понимает почему. Ведь у ее-то сказки был совсем другой конец. В ее голосе звучала нежность, но она не верила ни единому своему слову. Чамди это точно знает. Зато Пушпа всей душой верит всему, что слышит, и это здорово. Может быть, потом он расскажет ей про силу, которой обладают краски.
Чамди только успевает открыть журнал, и тут входит миссис Садык.
– Дети, – говорит она, – сядьте на пол и послушайте меня. Это очень важно.
Чамди откладывает журнал и обещает Пушпе дочитать сказку, когда миссис Садык уйдет. Пушпа восхищенно рассматривает картинку, на которой принцесса с распущенными черными волосами плачет по своему возлюбленному, крестьянскому сыну. Рядом с ними усаживается Дхонду, мальчик-призрак.
Койбои никак не могут остановиться. Один из них выиграл четыре раза подряд и объявил, что идет на рекорд: пять выигрышей. Миссис Садык строго смотрит в их сторону. Они нехотя разбирают камешки и садятся рядом с Сональ, которая уже приготовилась слушать, подперев щеку рукой.
В зеркале шкафа Чамди видит отражение миссис Садык. Она осунулась, на лбу проступили вены. Выглядит еще хуже, чем тогда, в кабинете. Значит, у нее плохие новости.
В последний раз она всех собирала, чтобы поговорить о мечети Бабри Масджид, которую разрушили шестого декабря, как раз в день рождения Пушпы. Миссис Садык им об этом через два дня рассказала, потому что в Бомбее начались беспорядки.
А потом Чамди случайно услышал, как Раман говорил с Джоти. Он сказал, мол, миссис Садык опасно появляться на улицах, потому что ведь она ходит в мечеть. В городе громили и жгли лавки мусульман. Избивали всех – мужчин, женщин, детей, а полиция даже не мешала. Раман посоветовал миссис Садык ходить в сари, а не в шароварах. Тогда она могла бы сойти за индуистку, хотя все равно в город лучше не соваться. Чамди Раману не поверил. Пьяницы всегда болтают ерунду.
Миссис Садык начинает говорить, и Чамди отвлекается от воспоминаний.
– Многие из вас попали сюда совсем крохами, а теперь вы такие большие, что мне уже вас не поднять.
Миссис Садык грустно улыбается и смотрит на Сональ. Та перебирает оборки зеленого платья. Сональ любит помечтать. Но сейчас надо слушать миссис Садык, а не витать в облаках.
– Сональ, – говорит миссис Садык, – тебе было два года, когда ты оказалась у нас. А теперь сколько?
Услыхав свое имя, Сональ смотрит на воспитательницу и поднимает руку. Миссис Садык приучила детей поднимать руку, когда они хотят что-то сказать.
– Так сколько тебе лет? – повторяет миссис Садык.
– Девять, – отвечает Сональ.
– Один из наших мальчиков скоро станет мужчиной, – продолжает миссис Садык. – Как думаете, о ком я говорю?
Пушпа показывает на Чамди. Чамди опускает глаза, он не любит, когда на него обращают внимание. Ну появился он на свет раньше других, что в этом замечательного? Его заслуги в этом нет.
– Вы ведь знаете, когда-то наш приют был открыт благодаря одной богатой даме. Леди Кама умерла тридцать лет назад. Говорят, у нее не было ни мужа, ни детей. И она завещала свой дом ребятам. Таким, как вы.
Мы и так это знаем, удивляется Чамди, зачем она повторяет? Значит, и вправду плохие новости. Вон как она тянет время, голову опустила и ни на кого не глядит.
– Но теперь все переменится.
Миссис Садык поднимает голову, но веселее ее слова от этого не становятся.
– Три месяца назад я получила письмо. От попечителей… от начальников нашего приюта. К ним пришел человек, который сумел доказать, что он – внук леди Камы.
Миссис Садык снова опускает голову и потирает локти.
– Попечители вынуждены передать ему этот дом. Он собирается построить на его месте новое здание. Я умоляла попечителей предоставить нам другое помещение, где угодно, пусть даже маленькое. Сегодня в три часа дня мне дали окончательный ответ.
Пушпа раскрывает «Чандамаму» и перелистывает страницы. Разглядывает картинку: мальчик держит в руках гору и собирается ее съесть. Пушпа смотрит на Чамди, показывает на раскрытый рот мальчика и хихикает. Но Чамди не до нее – он слушает миссис Садык.
– Дело в том, что попечители просили нас выехать. У нас есть месяц. Наш приют снесут и построят многоэтажный дом.
Чамди сердится на миссис Садык, ведь она узнала об этом три месяца назад! И ничего ему не сказала! Только все больше замыкалась в себе, а ведь молчанием делу не поможешь. И что за люди эти попечители? Как же они о детях не подумали?
– Скажите им, что мы никуда не поедем, – говорит он.
– У нас нет выбора, Чамди.