Из комнаты напротив вышел улыбающийся Ярош, один из подручных конюха. Парни спали на чердаке по очереди, кто-то неизменно оставался ночевать на конюшне, приглядывая за лошадями. Высокий и жилистый мужчина заприметил меня, направляющуюся к лестнице, и отвесил шутливый поклон и широко махнул рукой, пропуская вперёд. Одной рукой чуть подобрала подол, чтобы не путался под ногами и кончиками пальцев другой скользя по перилам поспешила вниз. Лопатки сверлил чей-то злой взгляд – даже гадать не нужно было, чей.
- Любишь ты кур дразнить, - я вздохнула, не глядя на Яроша.
Идущий за мной мужчина негромко рассмеялся:
- Кур? Как ты их метко описала, Рей-Рей.
Ярош был из той породы людей, от которой я неосознанно старалась держаться подальше, но почему-то именно с ним это получалось плохо. Хорош собой, неглупый и остроумный, мимоходом заводил друзей и приятелей везде, куда бы его не заводила судьба. У нас он появился с пару месяцев назад, заметно хромающий и хватающийся за бока, ничуть не скрывая, что вскоре направится дальше. Что за передряга его потрепала, этот языкастый проходимец так и не рассказал, а со временем всё позабылось, и как-то незаметно он осел у нас, хотя и давным-давно уже поправился. Впрочем, я его прекрасно понимала.
Когда-то я и шла мимо, заглянув на огонёк переждать непогоду.
Тёплая постель, горячая еда и скромная плата тому, кто готов честно трудиться рано или поздно всегда победят любой авантюрный дух. А работа на постоялом дворе была всегда. Хозяйка, Магда, хоть и любила построжиться, но всё это было напускное. Если уж кому и попадало – то только за дело, а так она стояла за своих людей горой, как наседка за цыплят. Мы это ценили, и старались на совесть, а среди работников не задерживались сомнительные личности.
В большом зале было тихо и пусто.
Принесённые накануне венки из пурпурной бузины и веток мечелиста висели над каминами и украшали входную дверь. Из года в год их плела сама хозяйка собственноручно, не доверяя такое важное дело никому. А я лишь незаметно для всех вкладывала в нарядные букеты сухие бутоны кровохлёбки, отпугивающие злых духов и беду от порога, как учила наставница. На кухне варили терпкий сбитень с поздними ягодами и пекли пироги со всевозможными начинками. С кухни уже долетали ароматные запахи, грохот посуды и крепкая ругань повара, гоняющего сонных поварят.
Осенний круг любят не только в столице, мы в глубинке тоже отмечаем праздник с размахом!
К тому времени, как в зал стали спускаться ранние зевающие в кулак постояльцы, пол был тщательно вымыт, столы выскоблены, а скамьи ровными рядами строились вокруг них. В честь Круга на каждом стоял маленький букет, похожий на главные венки. Кто-то проказливый решил и к ним добавить немного даров от себя – из одной вазы я вытащила парочку поганок, притаившихся за пёстрыми листьями и ягодами. В другом букете криво торчала ветвь облепихи с крупными сочными ягодами и серебристыми бархатными листочками, её я лишь подрезала, и вернула на место.
Вард, муж Магды, копошился за стойкой, подсчитывая количество битых и сколотых кружек, которые требовалось заменить. Если вспомнить, как вчера хозяйка ворчала, что на кухне не осталось ни единой целой крынки для молока, чувствую, сегодня мне вручат берестяную грамоту и отправят в соседнюю деревню к горшечнику.
Зал потихоньку заполнялся. Получив свой нехитрый, но вкусный и горячий завтрак, сонные люди просыпались и веселели. Те, кто никуда не торопился оставался сидеть за столами, или перебирался к Варду, разливающему шипучий ароматный сидр по здоровенным кружкам. То и дело раздавались взрывы хохота, отмечающие особо заковыристую шутку. Хлопала тяжёлая входная дверь, выпуская сытых и отдохнувших посетителей, спешащих засветло преодолеть как можно большую часть пути.
Я зорко следила за всеми, направляя подавальщиц к тем, у кого пустели кружки с тарелками, сновала на кухню, передавая заказы постояльцев и просто наблюдала, чтобы всё шло как надо. Снаружи послышался оглушительный свист и щелчок кнута в воздухе – приехал припозднившийся молочник.