Вздохнув, я хлопнул его по плечу – и мужчина резко повернулся ко мне, напуганный.
– Ты уж совсем-то не пропадай! – проворчал я. – Она расстроится, если ты пропадёшь.
– Я… теперь… – дядя моей невесты замолчал надолго, потом сказал, печально улыбнувшись: – Я теперь, кажется, не имею права пропасть?
– Ага! – улыбнулась Алина, на меня покосилась. – Хотя бы на свадьбу дочери своего брата придёшь?
– Приду! – сказал Станислав, горько улыбнувшись, руки её осторожно со своих боков снял. – Но пока я… пойду, что ли? Я… – потупился. – Я не могу сейчас смотреть тебе в глаза.
Она было хотела опять уцепиться в него, на всякий случай. Но я ладонь положил ей на плечо. Девушка повернулась ко мне, потерянная.
– Он вернётся, – сказал я твёрдо. – Потом.
– Потом… – глухо сказал Станислав. – Потом я вернусь.
И, избегая смотреть ей в глаза, присел на корточки, к ней спиною, пряча дрожавшие губы, быстро собирая в рубашку рассыпавшиеся вещи: две книги, три свитка, пучки сухих трав, заветную чашку и тарелку, подаренные братом и спасавшие ему жизнь, обёртку от флейты.
– Мне ведь надо тебе рассказать, как жил Передслав. Ты ведь хочешь о том узнать?
– Конечно! – сказала радостно Алина. – Я очень, очень хочу!
– Тогда… – голос его дрогнул. – Потом. Потом я расскажу.
Он уже потянулся к порванной сумке, как племянница присела рядом и осторожно положила на его широкую руку свою тонкую, ему на запястье.
– Может… я зашью? Или подарю тебе новую?
– Потом… – проворчал он, схватил оборванную ткань и резко вскочил.
И вещи свои просыпал. Поднимали их опять уже они оба. Он избегал её взгляда. А потом всё-таки ушёл. Но, я буду верить, что не насовсем. Потому что Алина будет ждать его. И потому что сегодня я видел, как он плакал, говоря о том, как бросил её, потому что не знал. Если он плакал и чувствовал себя виноватым, значит, в душе он был не плохой. Или… в душе никто не бывает плохим?.. И мы ссоримся только из-за ума? Практичного, холодного ума. Злопамятного. Который никого не щадит, который по головам пойдёт, чтобы достигнуть цели. Но душа не такая. Душа умеет прощать. И любить.
Я зашёл во двор, закрывая калитку. Бросил взгляд последний на уходящего. Станислав шёл, понурившись. Ему будет тяжело принять. Но, увы. Война разлучает людей. Месть и ненависть разлучают друзей и разбивают кровные узы. Я и сам… я теперь неизвестно когда смогу увидеть младшего брата. И я сам во всём виноват. Только бы он не пострадал из-за меня! И… нет, пусть лучше все беды мира свалятся на голову мерзкого Хэла, который не пожалел меня и не велел даже стражникам вытащить меня из огня! Я ненавижу Хэла. Я всегда буду его ненавидеть. Но я всё-таки отомстил ему. Я ему отомстил! Но почему из-за этого должен страдать мой брат? Но, впрочем, это просто война. Это вражда рушит наши связи друг с другом. Эта ненависть. Я… могу ли я упрекать Станислава, не пощадившего девушку из врагов? Хотя… теперь-то уж что? Что сделано, то сделано. И всё, можно сказать, ещё хорошо обошлось.
– У меня есть дядя! – обернулась ко мне Алина, сияя улыбкой, со светящимися от радости глазами. – Представляешь, Кан?! У меня есть дядя! – радостно перекружилась. – В этом мире я не одна! У меня есть дядя! Брат моего отца! Есть Роман, мой брат! И у меня есть ты!
– У тебя есть все мы просто потому, что ты – такая, – улыбнулся я ей.
– Почему? – она растерянно застыла. – Ты что этим хотел сказать?
Наверное, моя улыбка была грустной. По крайней мере, на мгновение она выглядела расстроенной.
Но ведь это правда: была бы другая на её месте – и нас бы у неё могло и не быть. Это её теплое сердце нас собрало и склеило воедино. А её доброта и любовь собрали сегодня осколки от её рода, от родов матери её и отца. И… это она, дитя двух родов, дочь двух враждующих народов, смогла склеить два рода из врагов воедино. Разве бы любая так смогла?
Она подошла и обвила меня руками, щекою ко мне прижалась. Осторожно поцеловал её в лоб. И, играясь, в ухо. Она тихо засмеялась. И покрепче меня обняла.
Милая моя, как бы я хотел вечно быть с тобой! И оберегать тебя ото всех врагов. И от всех бед. Чтобы ты всегда смеялась. Чтобы ты больше не плакала и не чувствовала себя преданной! Но… я ведь отомстил. И я боюсь, что в любой миг они могут прийти за мной. Почему я отомстил?!
Голову свою прижал к её голове.
Это всё война. Это всё вражда.
Но… мои отец и мать… они и правда хотели свергнуть Хэла и наш род сделать следующей династией правителей?
Или… это всё война, разожжённая кем-то против нас? И, увы, тот, кто мог их подставить, мог всё ещё оставаться в Эльфийском лесу. Там же, где и Нэл. И я никогда не смогу жить спокойно. Не смогу надолго забыть, что он в опасности там. Из-за меня.