— Это была потрясающая ночь, старик, я тебе еще расскажу.
Но не успел он пуститься в подробное описание ночных восторгов, как у пирса затормозил пикап Кармоди, из которого появилась Алиса. Она снова была в своем обычном комбинезоне и черных резиновых сапогах. Громко топая, она двинулась по деревянному настилу с раскачивавшимся армейским биноклем на груди. Мрачно кивнув Айку, она остановилась перед Гриром и нахмурилась.
— Эй, ты, мистер вице-президент! Советую тебе проснуться. Тебя уже заждались в клубе.
Глаза у нее снова поблекли, а волосы были стянуты сзади в тугой узел. Не дожидаясь ответа, она протопала мимо Грира к концу дока и подняла к глазам тяжелый бинокль.
Грир, не реагируя, продолжал раскачиваться из стороны в сторону. Айк наконец вылез из костюма и нырнул за лебедку, чтобы вытереться одним из грязных полотенец Вонгов.
— От Майка так ничего и нет? — повысив голос, осведомился он.
— Мистер Кармоди не имеет обыкновения радировать о своем прибытии. — Алиса продолжала обшаривать водную гладь биноклем. — Меня это совершенно не волнует — если бы что-нибудь случилось, мы бы уже знали. Мне просто интересно знать, о чем этот старый пират думает.
— Ты сказала — заждались? — Сообщение Алисы начало просачиваться сквозь туман эйфории в сознание Грира. — А зачем я им нужен?
— Я их не спрашивала. Но они там уже здорово распоясались. Соллес… — она продолжала изучать горизонт. — Я хочу, чтобы вы задраили «Сьюзи». И «Коломбину». Поставьте их на прикол и полностью задрайте.
На лице натягивавшего на себя джинсы Айка появилось неодобрительное выражение.
Какого черта? В понедельник нам все равно выходить на них в море.
Алиса, не отрывая бинокля от глаз, повернулась в сторону самого южного мыса.
— Может, да. А может, и нет, — сообщила она. — Спорим, что завтра или в крайнем случае в воскресенье Кармоди уже будет здесь? И не сомневаюсь, что первым делом он захочет испытать свою новую игрушку. Пойдет за гигантскими крабами. Или на тунца. И вам, ребята, тоже придется идти с ним.
— Но ведь ты можешь ловить и на «Коломбине», — продолжал упорствовать Айк. — Ты ведь делала это.
— Мне предложили участвовать в предстоящих съемках, — будничным голосом сообщила Алиса. — Теперь я буду режиссером.
Айк не успел откомментировать это сообщение, как Грир вдруг схватился за голову:
— Господи Иисусе, я понял, в чем дело! У нас же полнолуние! Летнее полнолуние, Исаак! — и он затряс Айка за руку.
— Что-то я не совсем тебя понял, Алиса, — высвобождая руку, продолжил Айк. — Что-то я не припоминаю, чтобы ты пропускала путину. И к тому же, что ты можешь знать о режиссуре?
Алиса, ощетинившись, развернулась к Айку.
— По крайней мере, я там буду гораздо полезнее, чем в море. Они просили помочь им построить длинный вигвам. А мне кое-что известно об этом.
Грир снова схватил Айка за руку.
Пожалуйста. Пока Билли нет, вожаком считаюсь я. Не бросай меня, напарник. Ты, я да старина Марли. Сегодня вечером нам предстоят серьезные дела.
— Какие еще серьезные дела? Трепотня о морском льве, если мне не изменяет память? Или о своре шелудивых дворняжек?
— Вся жизнь эскимосов связана с собаками. Так что это всех касается, mon ami. К тому же эти шелудивые дворняжки занимают прочное положение в обществе.
Тут возразить было нечего. Именно Айку принадлежала инициатива выработки профсоюзной хартии для всех рабочих собак. Изначально это было сделано с целью защиты беговых собак от голодной старости, но вскоре в проект были включены и другие животные — беговые лошади, цирковые львы и тигры и даже бойцовские петухи. Отряды Зверосолидарности вынудили владельцев животных объединиться в союз для обеспечения старости своих кормильцев, и профсоюз победил. С каждого заработанного доллара они стали платить два с половиной цента в пенсионный фонд животных.
— Хорошо-хорошо, это серьезное дело, — согласился Айк. Ему совершенно не улыбалось обсуждать эту проблему в присутствии Алисы Кармоди. — Но вам придется заняться им без меня. Мы со стариной Марли собираемся сегодня побыть дома. Я буду читать ему вслух «Зов предков».
— Полная параша, — выразил свое мнение Грир.
— Что это с тобой случилось, Соллес? — поинтересовалась Алиса, опуская бинокль и облокачиваясь на сваю. — Помнится, ты всегда был заводилой в таких делах.
— Было дело. Потому-то я теперь и читаю всякую парашу. Время заполняет не хуже и раздражает меньше.
— Исаак считает, что перерос нас, — повернулся Грир к Алисе. — Скажи ему. Ну хотя бы ради Марли. Бедный старикан весь день торчит у него в трейлере в полном одиночестве. Ты разве не согласна, что ему приятно будет выйти и пообщаться немножко с себе подобными?
— Мы все стареем, Грир, — ответила Алиса. — Только какого черта, Соллес? Может, ты все-таки пойдешь? Может, тебе тоже будет полезно пообщаться с себе подобными?
— Спасибо, Алиса, — откликнулся Айк. —
Я подумаю.
— Впрочем, лично мне совершенно все равно, что ты решишь, — добавила она. — Просто имейте в виду, что бы вы там ни решили, сначала задрайте карбасы. И освободите себе следующую неделю, так как вы проведете ее в море.
— О-о-о-о… — застонал Грир, закатывая глаза.
— Ладно, — откликнулся Айк.
— А теперь — прошу прощения, но мне пора за дела. — Алиса застегнула воротник своего комбинезона и двинулась обратно, так что деревянные сходни захлюпали водой при каждом ее шаге. — Пойду заниматься искусством, — добавила она, и голос у нее булькнул точно так же, как соленая вода под ногами.
— И что ты об этом думаешь? — жалостным голосом осведомился Грир, когда пикап исчез за поворотом. — Впервые за многие годы в этой дыре что-то происходит, а она отсылает нас в море!
— Я думаю… — Что-то было такое в этом хлюпающем голосе, в этом убого-надменном узле волос, маячившем в заднем окне пикапа… — что, может, мы со стариной Марли и пойдем с тобой на это собрание. Ну-ка, помоги мне вытащить это ведро…
К тому времени, когда они закрепили оба карбаса в протоке у причала Кармоди, на часах было уже начало десятого. Они двинулись к городу, стараясь держаться подальше от центра. Грир не был готов к встрече с дворнягами. Алиса не солгала ропот толпы, как далекие раскаты грома, был слышен за квартал. Однако, как отметил Айк, ярко выраженного раздражения в нем не звучало. Скорее, что-то неопределенное. Это напомнило Айку звуки, которые издавали во Фресно эмигранты, собиравшиеся в утренней дымке на полях и решавшие, выполнять или нет порученную им работу — так, беззлобные перебранки в тумане.
Приятели пересекли стоянку, когда длинный день уже клонился к своему завершению. Молча они забрались в фургон и так же молча двинулись по направлению к трейлеру. Грир с каждой минутой нервничал все больше. Айк знал, что любые попытки успокоить его только усугубят положение. Пугливый уроженец Ямайки всегда норовил уклониться от ответственности, даже когда она представляла куда как меньшую угрозу.
В нагревателе хватало воды только на одного, и Айк предоставил право принять душ Гриру.
— Тебе же придется торчать у всех на виду. Грир выбрал светло-зеленую просвечивающую рубашку, в которой он женился в последний раз в Кингстоне, — от нее до сих пор пахло темным ромом, — и принялся застегивать крохотные перламутровые пуговки своими длинными черными дрожащими пальцами.
— Меньше страсти, — посоветовал Айк. — Это же не ассамблея ООН.
— Черта с два! Всему городу не терпится узнать, какую роль будет играть Орден в этих киносъемках. Всему, понимаешь! Если нам не удастся урвать приличный кусок от этого пирога, старину Грира разорвут на куски.
Айк ухмыльнулся, хотя и понимал, что в какой-то мере Грир прав. Законопослушный Орден завоевал свою репутацию благодаря тому, что всегда получал лучшие места на всех стоящих мероприятиях — непосредственно рядом с трассой, когда устраивались гонки на аэросанях, и у сцены на всех рок-концертах, проводившихся от Анкориджа до Виктории. На финальных собачьих бегах в Номе им даже позволили нацепить значки организаторов, чтобы они могли изучить лицензии всех двадцати команд, вышедших в финал. И они скрупулезно сверяли отпечатки носов с профсоюзной документацией, чтобы убедиться в том, что все вложили деньги в призовой фонд. Уже почти десять лет Дворняги урывали себе кусок от каждого пирога, готовившегося в области, а то и не один. А теперь впереди маячил такой пирог, который никому еще и не снился. И если Ордену не удастся запустить в него свою лапу, то его авторитет будет безнадежно загублен.