Повинуясь какому-то необъяснимому желанию, девушка взглянула в сторону. И увидела воина из полиции, причём, судя по цвету одежды и знаков на ней, одного из самых главных. Ужас объял её. Мужчина неожиданно улыбнулся, тепло и искренно. Это было так странно... Но его восхищённый взор и его улыбка что-то тронули в её озябшей душе. Девушка робко улыбнулась в ответ. Тут же смущённо отвела взгляд, судорожно сжала смычок. Холодный надрывный плач хэгыма сменился трепетной грустью…
...Бабочка почувствовала желание взлететь ещё хотя бы раз, подняться в бездонное и чистое небо, разглядеть новые яркие пятна цветов и насладиться каким-то другим нектаром. Она испугалась, что видит сон, а после опять будут земля, постылая трава, долгое и утомительное карабканье по стеблям и опротивевший вкус листьев. Скорей, пока этот дивный сон ещё длится! Надо взлететь! Скорее, скорее... Там... о, она чувствует, что где-то там её ждут новые цветы!
Смычок выпал из ослабевшей руки. Придворная служанка завалилась на бок. Веки её медленно сомкнулись. А белая кофта уже полностью стала алой. Кровавое пятно поползло на подол. Тело закрыло собой инструмент.
– Да что же ты застыл?! Хватай её! И беги к лекарю!
Чул Су потрясённо повернулся. Император в дорожном одеянии – почему-то по возвращении он не поспешил переодеться – кипел от возмущения. Его величество, как оказалось, незаметно подошёл, привлечённый мелодией, и стоял около начальника левого ведомства полиции, пока мелодия не оборвалась. И хотя император тоже понял, откуда эта девушка, плач хэгыма в её руках растопил его сердце.
...Бабочка опустилась в одном из садов дворца и с упоением вкусила нектар цветка, не пробованного раньше. О, эти цветы! Каждый такой яркий... такой сладкий... такой восхитительный... неземной... и их так много во дворце, что, кажется, и жизни не хватит отведать их все. И в суете пробуешь один, другой, третий... И все такие разные, такие вкусные... и хочется пробовать ещё и ещё... пока есть возможность... пока ещё в теле теплится жизнь... И так увлекаешься погоней за новыми вкусами, что всё меньше времени уделяешь, чтобы просмаковать каждый из них... И совсем не до того, чтобы насладиться видом цветка... Так красота каждого соцветия размывается, так красота каждого цветка, сияющего жизнью и неповторимого, остаётся незамеченной. Таково наказанье тех, кто в погоне за нектаром потерял возможность разглядеть прелесть цветка. Нектар – только часть цветка, только часть от совершенства...
Когда Дон И очнулась, то её потрясли сообщением: император обратил на неё своё внимание. Окрепнув, она стала наложницей. Одной из многочисленных наложниц во дворе правителя Страны утренней свежести.
...Бабочка металась от цветка к цветку, упивалась нектарами, гордо и довольно летала в воздушных потоках...
Позже наложница Дон И родила ребёнка. Девочку. Император ещё некоторое время был благосклонен к ней, потом увлёкся новой прислужницей дворца. Может быть, в краткости его увлечения были виноваты следы от пыток, оставшиеся на теле его женщины. И то ли вину испытывал он из-за этих шрамов, то ли омерзительно ему было касаться тела, оказавшегося израненным и оттого небезупречным. А может, он просто увлёкся в очередной раз: во дворце было много девушек – низших служанок, придворных – и любой из них он мог распоряжаться по своему усмотрению. А что до них... разве кого-то хоть когда-то интересовали их чувства и мечты? Или верно служи во дворце на благо страны и его величества, или смиренно становись одной из женщин правителя – исамый главный выбор твоей жизни вправе сделать только он. Хотя иногда кто-то дерзко выбирал одну из балок под крышей, дно пруда, безжалостный яд или остриё шпильки для причёски…