— Знаешь, Пенни… — Каролина немного помолчала — она все же не была уверена в том, что новость, которую собралась сообщить сестре, не расстроит ее. — Эммет мертв.
— В самом деле? — с равнодушным видом спросила Пенни. — И как он умер? Папочка его пристрелил?
— Нет. Он утонул. Это случилось прошлым летом. Он ловил рыбу и свалился в воду. На нем были тяжелые сапоги, и его потащило на дно.
Пенни вновь рассмеялась.
— Как это в его духе. Как жил, так и помер — нелепо и непристойно.
Каролина невольно поежилась, только сейчас осознав всю глубину перемен, произошедших с сестрой. Она стала циничной и холодной. Куда только делась та восторженная девочка?
И, словно в подтверждение ее мыслей, Пенни с беззаботной улыбкой проговорила:
— Ты, наверное, помнишь, как я была наивна в то время, когда только узнала Эммета. Можно сказать, он познакомил меня с темной стороной жизни. Думаю, за это я должна быть ему благодарна и в благодарность носить по нему траур.
— Так ты жила в Нассау с тем помощником капитана? — поспешно сменила тему Каролина.
— Какое-то время — да. Мне нравилось спать с ним, когда он не был пьян или докучлив. Но он был… слишком уж собственником и почти так же груб, как и Рыжая Борода. Мне не нравилось постоянно ходить с синяками, поэтому я стала искать путь к свободе и наконец нашла его.
— Нашла? — нахмурившись, переспросила Каролина.
— Да, — с солнечной улыбкой ответила Пенни; ей нравилось поддразнивать младшую сестру. — Я решила, что если один мужчина с ним не справится, то двое — наверняка. Вот я и приняла предложение руки и сердца от двух пиратов, чем обеспечила себе прекрасные апартаменты в лучшей части Нассау…
— Погоди, о чем ты говоришь, ведь это…
— Старый флибустьерский обычай. Когда один пират уходит в море, мужем тебе становится другой. Впрочем, — продолжала Пенни, — по твоим глазам вижу, что ты с этим обычаем знакома.
— Знакома? Да я чуть было не оказалась в твоем положении! Если бы Келлз не спас меня…
— О, разумеется, Келлз тебя спас! — усмехнулась Пенни. — Да только рядом со мной не оказалось душки-флибустьера, который спас бы меня.
Каролина смотрела на сестру так, как будто видела ее впервые. Такая Пенни была для нее чужой. Каролина, конечно, знала о существовании старого пиратского обычая. Когда два пирата хотели одну и ту же женщину, а женщина была не против или, как это нередко случается, не могла решить, кто ей нравится больше, они бросали монетку, и тот, кто проигрывал, женился на ней. Второй становился «мэтлотом» — когда мужа не было, он заменял его в ее постели.
Пенни с улыбкой смотрела на сестру, и Каролина решила, что Пенни уже ничем не проймешь.
— Поскольку то один, то другой обычно бывали в порту, я в полной мере наслаждалась положением подруги короля. Честное слово, приятно было стать королевой Нью-Провиденс!
Так вот, значит, как Пенни видит свое положение — она мнит себя королевой! Странное дело, то, что в устах других прозвучало бы как несусветная глупость, не казалось таковой со слов Пенни. Каролина легко могла себе представить, кто был истинным хозяином (или хозяйкой?) положения. Пусть эти двое пиратов полагали себя на коне, Пенни крутила ими, как хотела. Звание королевы досталось ей по праву. Достаточно было взглянуть на нее, чтобы понять: она никому не позволит помыкать собой.
— Мне не очень-то жаль покидать Нассау, — проговорила Пенни, прищурившись глядя на Каролину. — Мне там порядком надоело.
— Но твой муж… Твой мэтлот! — воскликнула Каролина. — Я слышала, они перебили всех мужчин на острове!
— О, Карсон в море, да и до Джека им не добраться, — пожав плечами, ответила Пенни. — Когда я видела Джека в последний раз, он бежал в джунгли и звал меня с собой. Я уверена, остался жив.
— Странно, почему ты не пошла с ним. Тебя ведь могли убить.
Взгляд синих глаз из-под полуопущенных рыжих ресниц был весьма выразителен.
— Кэрол, — наставительно проговорила она, — мужчины не убивают женщин, которые выглядят так, как я.
Каролина вынуждена была молча признать правоту сестры.
Пенни деликатно зевнула.
— Они смотрят на нас как на трофеи. Именно это пришло мне в голову, когда я едва не последовала за Джеком в джунгли. Я выбросила свой нож, разорвала рубашку на груди и начала расчесывать волосы. Вокруг меня дрались мужчины, но никому и в голову не пришло тронуть меня, пока некий французский офицер не подошел к дереву, в тени которого я отдыхала, и, поклонившись вежливо, не спросил меня на ломаном английском, не соглашусь ли я любезно последовать за ним. И вот я здесь.