— О, Пенни! — воскликнула Каролина. — Как ты можешь шутить в такое время!
Между тем беседа слуг переходила в ссору. Каролина прислушалась.
— Эта женщина, кажется, недовольна тем, что я должна остаться в этом пустом доме, — сообщила Каролина. — А мужчина говорит ей, что дом не будет пустовать… — Каролина поежилась. — Говорит, что губернатор собирается передать этот дом в распоряжение дона Диего Вивара! О Боже, Пенни! Губернатор дарит меня этому дону Диего!
— Спроси, какой он из себя, — тут же посоветовала Пенни. — Да не стой ты столбом, о чем еще они говорят?
— Так, пустяки. Старуха спрашивает, что я здесь буду делать, а мужчина отвечает, что не знает и ей не советует проявлять любопытство, не то губернатор прикажет ее выпороть. А она отвечает, что у губернатора слишком доброе сердце, чтобы кого-то бить, иначе он давно бы приказал выпороть самого этого мужчину.
— Ну что ж, хорошие новости, — с улыбкой проговорила Пенни. — Все же лучше, если хозяин добр сердцем. Наши дела не так уж плохи.
Мужчина, приведший сестер в дом, указал на деревянную скамью. Каролина опустилась на нее. Затем слуга схватил Пенни за руку и потащил к выходу. Она оглянулась и крикнула сестре:
— Удачи с доном Диего!
Каролина ничего не ответила — лишь бросила на сестру хмурый взгляд исподлобья. О каком доне Диего может идти речь, когда Келлз в городе?
Тем временем человек, известный в Гаване как дон Диего Вивар, пробрался наконец сквозь толпу и подъехал к экипажу губернатора.
— Добрый день, ваше превосходительство. Здравствуйте, донна Марина. Не могли бы вы сказать, что случилось с двумя женщинами, которых сняли с торгов?
— О, дон Диего, как хорошо, что вы об этом сами спросили! — воскликнул губернатор, дружески хлопнув своего молодого друга по спине. — Капитан Авилла, тот, кто командовал одним из галионов, участвовавших в штурме Нью-Провиденс, сказал мне, что они сестры и что блондинка оказала некоторую помощь нашим соотечественникам. Я подумал, что следует проявить милосердие по отношению к бедняжкам, поэтому решил избавить их от унизительного участия в торгах, где их могли бы продать какому-нибудь жестокому хозяину. Рыженькую я беру к себе в услужение, а блондинка пусть будет служанкой в вашем доме, тем более что вы, как я заметил, положили на нее глаз!
Лицо сероглазого смуглого красавца оставалось непроницаемым.
— Но я и так живу в вашем доме, и мне не хотелось бы злоупотреблять вашей добротой и щедростью…
— Оставьте, дон Диего. Мне принадлежит небольшой особняк рядом с моей резиденцией, и с тех пор как семейство Мендоса уехало в Испанию, он пустует. Он ваш до тех пор, пока я не найду подходящих жильцов. Холостяцкое жилище, разве плохо? — Губернатор вновь похлопал дона Диего по спине. — Кроме того, — продолжал губернатор, — одной старой Хуаниты вам недостаточно. Такой кавалер, как вы, нуждается в горничной, не только в кухарке. Конечно, Хуанита может по-прежнему вам готовить, но подавать на стол должна женщина поприятнее и поопрятнее. К тому же кто-то должен стелить вам постель… и прочее… Вот я и отправил блондинку в ваш новый дом. Она ждет вашего возвращения.
— Ах, — несколько смутился дон Диего, — вы слишком ко мне снисходительны. Вы относитесь ко мне, как к сыну.
— Перестаньте, мальчик мой. Если бы у меня был сын, похожий на вас, я был бы счастлив, ибо какой отец не гордился бы таким героем?
— Я перед вами в долгу, — без тени улыбки проговорил дон Диего. — Одежда, конь, стол, теперь вот еще и этот дом. Могу лишь обещать вам: как только я получу возможность распоряжаться собственными средствами, возмещу все ваши расходы в двойном размере.
— Нет, нет… — Губернатор надеялся унизить этого человека в глазах дочери, выставив его нищим попрошайкой, и достоинство, с которым тот принял подарок, не отвечало тайным планам губернатора. — Мы потом поговорим об этом, дон Диего. А теперь поспешите осмотреть ваш новый дом. Тот самый, что…
— Я понял, о каком доме идет речь, — сказал дон Диего. — Что ж, позвольте откланяться.
Губернатор помахал на прощание своему молодому другу. Но не успел он еще опустить руку, как Марина принялась выговаривать отцу:
— Папа, как ты мог? Отослать дона Диего из дома — и к тому же снабдить его шлюхой!
— Я не знаю, шлюха ли она, — как ни в чем не бывало ответил губернатор. — Знаю лишь, что она женщина какого-то пирата. Капитан Авилла сказал, что она была милосердна с нашими пленными солдатами на Тортуге.