— Мисс? Мисс? Нужно это вернуть внутрь, мисс.
Печаль улыбнулась, спокойствие не длилось долго. Она встала и обернулась.
— О, мисс Вентаксис. Я вас не узнала. Прошу, не переживайте и оставайтесь там.
— Все хорошо, — Печаль улыбнулась женщине. — Я должна была слушаться.
Дугрей бросил на нее взгляд, выражающий «Я же говорил», а Печаль пошла за женщиной в столовую, закатив глаза, присоединившись к товарищам. Ее телохранитель стоял на расстоянии.
— Ты попробовала, — рассмеялась Дори, когда Печаль плюхнулась на стул рядом с ней.
— Так нужно было, — сказала Печаль. — Теперь я студентка. Мятеж и непослушание прилагаются. Я должна бороться с системой.
— И как система? — спросила Натаза.
Печаль хитро улыбнулась.
— Система в порядке. Система заберет меня днем.
— Идемте. Мы опоздаем, — Дори собрала свои папки.
Печаль допила кофе, и девушки отправились на занятия, Дугрей плелся за ними, сел рядом с ними и игнорировал их, пока они обменивались записками и шутили, раздражая профессора.
Она не ожидала, что найдет друзей, еще и так просто. Учитывая, кем она была. Впервые в истории Раннона — Лэтеи — канцлер оставлял пост и заявлял, что отправляется в университет.
Это вызвало, конечно, бурю, и потому Шарон настоял оставить Дугрея как ее телохранителя. Они договорились, что он будет с ней в институте и в путешествиях, но на выходных он будет отдыхать и позволять ей жить нормальной жизнью. Потому она и оставила пост.
Были протесты, обвинения, что она бросает Раннон, и она страдала из-за свобод, которые дала людям — много раз на досках объявлений появлялись статьи, зовущие ее беспечной, и авторы намекали, что такого и ожидали от подростка.
Печаль не дала Шарону ответить им.
— Нет. Пусть говорят то, что чувствуют, вслух. Это лучше шепотов в тавернах.
Даже когда попытались устроить мятеж, Печаль остановила Шарона.
— Демократия, — сказала она. — Им можно злиться на меня. И можно это выражать.
Мэл ясно дал понять, что не примет роль, сообщил, что останется с сестрой. И, когда в Ранноне не случилось катастрофы, и планы Печали оказались надежными, шум утих. И теперь наибольшей угрозой для нее были сплетники-репортеры, которые любили спрашивать у ее товарищей и профессоров о ее жизни студентки. Она, к ее раздражению, стала знаменитостью.
К счастью, ее друзья презирали репортеров, как и она. Прошло три месяца ее первого года как студентки, и она наслаждалась этим, знакомствами с новыми людьми, всем, что могла попробовать, тем, как боролась с проблемами, которые могли привести к плохим оценкам. Все это приятно отличалось от управления страной.
Пока она ходила на занятия по праву, искусству, истории и литературе — к удивлению Лувиана и Иррис — а еще политики, хоть лекции не вязались с ее знаниями, и она уже знала, что политика была не для нее. Пока что.
Со временем ей придется решить, куда дальше. Но не сейчас. Она все еще училась быть хорошей студенткой — ей было сложно подчиняться, хоть это не удивляло, ведь она до недавних пор сама управляла. Но она справлялась, ее оценки были отличными, хоть поведение порой хромало.
После лекции Печаль попрощалась с подругами, вышла из белого здания и поспешила по землям университета к воротам.
Лувиан уже ждал там, и его очки вспыхнули на солнце, когда он увидел, как она приближается.
Он шагнул к ней навстречу, протянул руку для ее сумки с учебниками и закинул на свое плечо.
— Мой герой, — сказала Печаль.
— Замолчи и поцелуй меня.
Она обвила руками его шею и прижалась губами к его губам, игнорируя свист и вопли товарищей-студентов.
— Дети, — сказал Лувиан, отодвинулся и взял ее за руку.
— Я одна из этих детей.
Он покачал головой, хитро улыбнулся ей.
— Нет, ты…
— Если назовешь меня женщиной, я тебя ударю.
Его улыбка стала усмешкой, и он замолчал.
Они прошли милю к дому в Восточных болотах, который Печаль купила на свою долю имущества Вентаксисов, болтая о планах на неделю.
— Как проходит восстановление? — спросила она у Лувиана.
— Неплохо. Кабинеты готовы. Думаю, лорд Дэй — канцлер Дэй, прости — хочет начать работать там на следующей неделе, и я тоже буду там. Я получу свой кабинет. Я попросил табличку на двери: «Лувиан Фэн, личный помощник канцлера».
— И что сказал Шарон?