То был Аркадий Рэтбон.
Она узнала и другой голос.
— Мэл? — позвала Печаль, не веря ушам.
Силуэты повернулись к ней, один встал, высокий, тонкий и изящный как ива.
Его движение открыло свет, и она увидела всех.
Но ей не нужен был свет, чтобы узнать его. Она могла найти его в любой толпе.
— Расмус?
Риллянин шагнул вперед, его лицо было открытым.
— Привет, Печаль.
— Что… что… — она не могла закончить.
— Печаль. Мы так рады, что ты тут, — сказал Мэл.
Аркадий Рэтбон сидел рядом с Мэлом, словно так было все время, он напряженно кивнул Печали, пока она смотрела на него, раскрыв рот, кровь шумела в ее ушах. Ей это явно снилось. Точно, она еще спала, и вещество, которое ей дали, играло с ее подсознанием. Это не было возможно… это не могло…
— Думаю, она упадет в обморок.
Иррис.
И колени Печали подкосились, хоть она оставалась в сознании.
Кто-то поймал ее — Лоутон, наверное, ведь больше никого она не видела — пыхтя при этом, пока Печаль смотрела на странную группу перед собой. Ее бывший возлюбленный, лучшая подруга, брат-самозванец. Если не считать Аркадия Рэтбона, тут были все, кто был ей дорог.
Вместе.
— Что это? — спросила она, пытаясь вырваться из хватки Лоутона, но он сжал ее крепче, и его руки были тоньше, чем она думала.
— Вмешательство, так сказать, — сказала Иррис. — И, пока ты не стала кричать, это была не моя идея, — она посмотрела на Печаль и улыбнулась.
— А чья? — сказала Печаль.
— А кто бы, по-твоему, подумал, что сложное публичное похищение — лучший способ освободить девушку из оков злого и манипулятивного дипломата? Без обид насчет твоего отца, Расмус, — сказал мужчина, державший ее.
И это был не Лоутон. Это явно был не Лоутон.
— Лувиан? — сказала она, не смея обернуться. Расмус пробормотал:
— Я и не обиделся.
— Это на самом деле…? — прошептала Печаль. Откуда он взялся?
Он заговорил ей на ухо:
— Во плоти, дражайшая Печаль. Сюрприз! Добро пожаловать в мой дом.
Это было слишком. Впервые в жизни Печаль потеряла сознание.
Когда она пришла в себя, она была на спине, и четыре знакомых встревоженных лица глядели на нее.
— Она очнулась, — сообщил Лувиан, подвигая очки на носу, чтобы они не упали на нее.
— Кто бы говорил, — ответил его брат где-то близко, и Лувиан нахмурился.
— Как ты? — сказали хором Иррис, Мэл и Лувиан.
Печаль смотрела на них. Она еще не пришла в себя, рот все еще не слушался мозга. Она могла лишь моргать, смотрела на тех, кого вообще не ожидала увидеть. Ее взгляд задержался на Аркадии, который виднелся за Мэлом, не понимая, что он делал тут с остальными.
— Думаю, нужно дать ей подышать, — предложил Расмус.
— Да, — согласился Мэл.
Но они не двигались, пока Печаль не попыталась сесть. Перед ней появился стакан воды, кто-то из них потирал ее спину, кто-то еще нежно хлопал по руке. Не трогал ее только Аркадий, он сидел на корточках и смотрел на нее.
Вопроса «что происходит» было мало, но она все равно его задала.
— Как я и сказала, вмешательство, — Иррис встала и протянула руку.
Печаль обхватила ее ладонь, позволяя подруге поднять ее.
— Похитив меня?
Иррис отвела ее к огню, усадила в потрепанное кресло с высокой спинкой и изогнутыми подлокотниками, протянула ей кружку. Печаль сделала маленький глоток и узнала горький вкус кофе.
— Что вы наделали? — сказала она хриплым голосом.
Лувиан придвинул к ней стул, прислонился к правому подлокотнику.
— Печаль, все хорошо.
— Не хорошо. Я — канцлер Раннона, меня нельзя просто похитить. Люди будут меня искать. Шарон… Веспус…
Она застыла в ужасе от мысли.
— Мой отец скрывал в тайне годами зависимость Харуна. Думаю, он может скрыть твое местонахождение три дня, — сказала Иррис.
— Но твое упоминание моего отца приводит нас к причине, по которой мы тут, — сказал Расмус.
— Вкратце, мы согласились, что что-то гниет в республике Раннона, и мы думаем, что, хоть выглядит иначе, это не ты, — добавил Лувиан.
— Поговори с нами, — добавила Иррис.
— Я не могу поверить, что ты — часть этого. От тебя я ожидала это меньше всего, — сказала она Лувиану, который был доволен собой. — Это не похвала! Иррис, тебе нужно вернуть меня. Это может все испортить, — Печаль покачала головой. Страх бушевал в ней, превратил конечности в свинец. Она не могла бросить свое место, Веспус мог натворить что угодно. Если он думал, что это была уловка или хитрая стратегия… — Вы не понимаете…