Они шли все дальше, шаг за шагом, пока Печаль не могла думать только о дороге. Лес был таким густым, а ее усталость такой большой, что она не знала, сколько времени прошло, пока Лувиан не сказал:
— Почти на месте.
Печаль подняла голову, увидела свет за деревьями, сияние ламп в окнах. Она ущипнула себя, проверяя, что ей не кажется. Но запах навоза и теплого сена от лошадей убеждал ее, что это было по-настоящему. Они были первыми, кто ждал карету, и Печаль сразу забралась в дальний угол, прислонила голову к прохладным доскам. Последним она слышала, как Лувиан просил кучера разбудить их в Прекаре, а потом она отключилась.
* * *
Она проснулась, когда карета остановилась, и кучер завопил:
— Прекара! — стуча по крыше. Лувиан спал на ее плече, выпрямился, озираясь с огромными глазами, его очки перекосились.
Грации улыбались им, потому что они были одни в карете, и узкие улицы Прекары были почти пустыми, лишь самые трудолюбивые и несчастные жители покинули кровати так рано, но не замечали Печаль и Лувиана, пока брели мимо.
Они приближались к причалам, и Печаль заметила вдали блеск мора. Лувиан повел Печаль по узкому переулку. Он пригнулся у круглой решетки в земле, впился пальцами в выемки и потянул, краснея от усилий, пока не сдвинул решетку, открывая дыру.
— Дамы вперед, — он указал на проем.
Печаль посмотрела вниз, лестница напоминала прутья, вбитые в стену.
— Не думаю, что сейчас я смогу так двигаться, — сказала она.
— Не переживай. Кричи, когда доберешься до дна. Но поспеши. Не хотелось бы попасться так близко к дому
Печаль спускалась по лестнице. Было не так плохо, как она думала. Прутья были крепкими, толстыми и через равные промежутки, и она вскоре поймала ритм. Печаль добралась до пола, вытерла руки о тунику и позвала Лувиана.
— Где мы? — спросила она, когда он спустился к ней.
— Канализация, — ответил он, голос разносился эхом.
— Что?
— Не домашняя. Ее построили для гавани. Чтобы вода могла отступить сюда во время прилива, а не затапливала район. Но гавань не достроили, и они не понадобились. А потом я нашел способ использовать их.
— Как ты их нашел?
— Прячась от Аркадия.
Конечно.
Их шаги разносились эхом, пока они шли под Прекарой, а потом выбрались в туннель между Точкой и садами дома.
Печаль повернула к Точке, мечтая о кровати в своей камере, но Лувиан взял ее за руку и потянул к домику.
— Ты, как все думают, отдыхаешь там, — напомнил он.
Печаль нужно было почистить зубы и умыться. Ей нужно было искупаться. Но, увидев кровать Лувиана, она поняла, что этого не будет. Она забыла о любопытстве к его комнате, заметив матрац и одеяла, хотя она смутно уловила, что там был беспорядок, как она и ожидала. И куча книг.
Она сняла сапоги и через секунды забралась под одеяла.
Печаль ощутила, как Лувиан вытащил одну из подушек из-под ее головы, а потом радостно погрузилась в сон.
* * *
Она просыпалась медленно, тело отрывалось от отдыха кость за костью, а потом открылись ее глаза. Печаль нахмурилась, села и попыталась понять, где была.
К ее удивлению, Лувиан был на полу у кровати, спал на спине в гнезде из одеял, одна рука лежала на животе, другая была откинута в сторону. Он снял очки и аккуратно положил их на столик у кровати. Он тоже переоделся перед сном, и Печаль была впечатлена.
В комнате не было часов, и Печаль могла проспать и два часа, и двенадцать. Как бы там ни было, она отдохнула. Она подумывала встать и поискать туалет, но, хоть Лувиан говорил, что дома никто не использовал, она не хотела столкнуться с Беатой или Аркадием. Она приподнялась на локтях и разглядывала комнату.
Она была как библиотека с кроватью и столом — напомнила ей на жуткий миг комнату Шарона в замке Адавария, и она посмотрела в окно, радуясь, что оно было зашторено. Три из четырех стен были из полок, уставленных книгами. Но схожих книг в кожаной обложке не было. Там были книги в бумажной обложке, в твердой обложке, потрепанные связанные манускрипты, старые руководства. Она видела истории, которые могли быть в стиле романа, который она читала в пути, судя по названиям. Но там были и книги по истории, книги для детей и взрослых, книги на риллянском и меридейском, книги о традициях Сварты и Скаэ.
Были и книги по искусство, много таких книг, целая стена была посвящена им: техники, истории стилей, биографии. Он любил искусство и хотел быть художником, пока рос. Это было заметно.