— Да, я видела ночью, — сказала Ана. — Как раз, когда собиралась идти спать.
— И ты об этом молчишь!
Заиграла музыка, но быстро затихла — кто-то в подсобке игрался с приёмником.
— И как это было? Что ты видела? — Глаза у Илы странно загорелись.
— Да просто пламя над домами поднялось, высокий такой столб огня с дымом, и небо озарилось, как при рассвете. Повсюду виманы кружили. Я, признаться, и не сразу поняла, что происходит.
— Кошмар! Я бы, наверное, от ужаса в обморок упала.
— Да нет, ты знаешь, всё как во сне было. Хотя, может, это потому, что я сонная была.
— Кошмар! Но я бы точно перепугалась. Ведь он мог и на твоей улице упасть.
Ана нахмурилась — она даже не думала об этом. Но сейчас эта мысль совсем не вызывала у неё страха. Всё уже произошло, ничего нельзя изменить.
Ей показалось, что в самаде стало темнее, чем раньше. Длинные газовые лампы, установленные в карнизах — там, где стены переходят в потолок — горели совсем тускло, как будто наступали медленные подземные сумерки.
— Меня больше пугает, как я поеду обратно, — сказала она. — Опять через Самкару придётся, наверное.
Ила вздохнула и покачала головой.
— Погоди. Наверняка же можно как-нибудь по-другому. У тебя нет с собой карты? Глянули бы.
Ана запустила руку в карман. Растрёпанная схема линий — та самая, которую оставил ей Нив — действительно лежала там. Она и сама не помнила, как взяла её с собой.
— Так!
Ила нахмурилась, изучая переплетения путей.
— Да, можно ведь, наверное, и так, или… Вот, смотри, можно проехать здесь, — Ила провела пальцем по схеме, — и к дому тебя выведет уже вот эта линия.
Ана недоверчиво покосилась на тёмно-красную полоску, по которой Ила водила ногтем.
— Ты приедешь на Га́рни. А это всё же ближе, чем Самкара.
— Гарни?
Ана никак не могла вспомнить, когда в последний раз ездила куда-нибудь через Гарни, хотя станция находилась в паре кварталов от её дома.
— Так, конечно, получается длиннее. И, сама понимаешь, никаких гарантий. Но можно попробовать.
— Не знаю, — вздохнула Ана. — Я не уверена, что вообще когда-то ездила по этой линии. К тому же там тоже может быть давка. Да и я наверняка запутаюсь.
— Да ладно, как тут можно запутаться? Садишься на поезд, едешь до нужной станции, пересаживаешься на другую линию. Потом повторяешь всё с самого начала. И так до тех пор, пока не окажешься дома.
— Угу, — сказала Ана.
У неё совсем не было настроения шутить.
— Вообще, если ты боишься упа́дры, то добраться до дома можно и не самым прямым путем. В принципе несложно догадаться, на каких станциях будут толпы.
— И проехать зигзагами через весь город?
— Не всё так плохо! — Ила ткнула пальцем в переплетение цветных жилок. — Вот здесь, например. Прямо перевалочный пункт какой-то. Ясно, что сюда лучше не соваться.
Ила покрутила карту перед собой, будто маршрут мог измениться в зависимости от того, под каким углом на неё смотреть.
— А знаешь, давай попробуем, — сказала она. — Вполне может получиться.
Она достала из кармана ручку и стала что-то чертить на карте поверх пометок, оставленных Нивом. Ана дёрнулась, но Ила лишь махнула рукой и пододвинула схему поближе к себе.
— Погоди, погоди, не суетись. Мне кажется, я знаю…
— Но эта карта… — начала Ана.
— Старая? Да, но вроде давно ничего не менялось. Не беспокойся, здесь всё верно.
Ана покачала головой. В конце концов, это всего лишь карта. Старая схема транспортных линий, которую она уже несколько лет носит с собой.
Ила хмурилась, пристально разглядывая схематичные пересечения путей.
— Интересно, а какой здесь масштаб? — проговорила она.
Наконец она закончила расчерчивать маршрут и показала карту Ане.
— По-моему, это безумие, — сказала Ана.
— Может быть! — рассмеялась Ила. — Утром я бы, наверное, так ехать не стала. Ты и без того постоянно опаздываешь. А вот после работы можно попробовать. Вряд ли это хуже, чем на станциях толкаться.
Схема линий лежала на столе. Аляповатые стрелки, нарисованные Илой, пересекали, словно вычёркивая, надписи Нива.
— Точное количество погибших не известно. Спасательные работы ведутся до сих пор. Людей достают из-под завалов. Один из взрывов практически целиком разрушил жилое здание. Также выведен из строя участок хагаты протяженностью в…
Сад угрожающе возвышался над приёмником, опираясь о стол, и покачивал головой. Лоб его был влажным от пота. Радио ближе к вечеру заработало хуже, и диктора заглушали помехи, из-за которых казалось, что тот сбивается от волнения, проглатывая целые слова.