Выбрать главу
Мы, должно быть, каменными тоже Были в тот суровый, трудный год. Жизнь была на тяжкий сон похожа, Столько всем нам выпало невзгод.
Даже хлеб похожим был на камень, Но в глазах сияло торжество, А в сердцах, как в топках, бился пламень, Крепче камня было душ родство.
И во имя правды той великой И непобедимой той любви Этот камень, серый и безликий, Ты священным камнем назови!
1945

Наталья Крандиевская-Толстая

У трофейной пушки

Стоит короткая, как жаба, Пудовую разинув пасть. И преисподняя могла бы Такое чудище проклясть.
Гляди, вот этой раскоряке Мишенью дивный город был! Адмиралтейства шпиль, Исаакий — По ним огонь ее палил.
Ей вырвали из глотки жало И выбросили из игры В музей — а больше бы пристало Такой лететь в тартарары!
1944

Возвращение

Ждет у моря израненный город, Мне к его изголовью пора. Распахнула у шубы мне ворот, Тайно крестит меня сестра.
И, подхвачена бурей железной, Отрываюсь легко от земли, И лечу над привычною бездной В полыханье заката вдали.
Так и надо для летной погоды, Ветер сух, но все крепче, острей, Встречный, с запада, веющий йодом, Ветер Балтики, ветер морей.
И уже узнаю сквозь туманы, В серебристых разливах воды, Город, славой венчающий раны, Город преодоленной беды.
Протянувший каналы, как струны, Вдоль решеток дворцов и садов, Самый мужественный, самый юный, Самый верный среди городов!
Весна 1944

Анатолий Краснов

Памяти Сергея Орлова

— Привет! Серега говорит... — Я больше не услышу это. Его подбитый танк Горит. Огонь и дым И бабье лето. И не видать кругом ни зги, И никакого в мире звука... Но он идет из-подо Мги, Но он стихи читает глухо, И время сквозь него течет Ночным сияньем космодрома... Подставить вечности плечо — Ему привычно и знакомо, Живые радовать сердца, Хранить на свет благословенно, — И эту службу до конца Нести. И не просить подмены.

* * *

Это сказка или видение: Отдохнуть от земных забот Межпланетное учреждение Пригласило нас в звездолет. ...Нет страшнее мысли мгновенной, Если космосу твой визит, Что в немой, неразумной Вселенной, Словно бомба, Земля висит... Но мне девочка Дышит в уши, У окна возбужденно юля, Что похожа на шар Воздушный Пролетающая Земля. Лишь такой, не в дыму и гари, Нам нужна она в час любой, Так увидел ее Гагарин: Чистой-чистой и голубой.

Вячеслав Кузнецов

Давнее

Да, в десять лет мы были дети, но — жесткий, в горьких складках рот. Я жил на Волге в сорок третьем, бежал не с фронта, а на фронт.
По всем вокзалам и теплушкам за медный грош плясал и пел, пил кипяток из общей кружки и только плакать не умел.
Я скорбь свою умело прятал, я видел скорбную страну, и только в мае, в сорок пятом, наплакался за всю войну...

У Монумента «Разорванное Кольцо»

Не просто павшим — нет, а с думой о грядущем воздвигнут монумент и ныне всем живущим.
Та слава на века принадлежит отчизне. Да, нет черновика — и не было! — у жизни.
Все подлинно, все так. Стояли насмерть грудью в кольце, в дыму атак... Такие были люди.
...Разорвано кольцо, и в огненной метели они в те дни лицо Победы разглядели.

Алексей Лебедев

Лебедев Алексей Алексеевич (1912—1941). Штурман подводной лодки «Ленинец-2». Погиб 14 ноября 1941 года в боевом походе. Его именем названа улица в городах Суздале, где он родился, и в Кронштадте.

Взгляд в будущее

Пройдет война. Мы встретимся, быть может. Как прежде, дым, Синея, будет плыть. Поговорим о том, что всех дороже: О Родине, о славе, о любви. Как прежде, ночь Приникнет к переплету, А за бортом заплещется вода. Поговорим о Родине, о флоте, О годах битвы, мужества, труда. Но, если даже глубина нас примет И не настанет нашей встречи час, Друзья-бойцы, Вкушая отдых дымный, Поговорят о славе и о нас.
1941