Мы, должно быть, каменными тоже
Были в тот суровый, трудный год.
Жизнь была на тяжкий сон похожа,
Столько всем нам выпало невзгод.
Даже хлеб похожим был на камень,
Но в глазах сияло торжество,
А в сердцах, как в топках, бился пламень,
Крепче камня было душ родство.
И во имя правды той великой
И непобедимой той любви
Этот камень, серый и безликий,
Ты священным камнем назови!
Наталья Крандиевская-Толстая
У трофейной пушки
Стоит короткая, как жаба,
Пудовую разинув пасть.
И преисподняя могла бы
Такое чудище проклясть.
Гляди, вот этой раскоряке
Мишенью дивный город был!
Адмиралтейства шпиль, Исаакий —
По ним огонь ее палил.
Ей вырвали из глотки жало
И выбросили из игры
В музей — а больше бы пристало
Такой лететь в тартарары!
Возвращение
Ждет у моря израненный город,
Мне к его изголовью пора.
Распахнула у шубы мне ворот,
Тайно крестит меня сестра.
И, подхвачена бурей железной,
Отрываюсь легко от земли,
И лечу над привычною бездной
В полыханье заката вдали.
Так и надо для летной погоды,
Ветер сух, но все крепче, острей,
Встречный, с запада, веющий йодом,
Ветер Балтики, ветер морей.
И уже узнаю сквозь туманы,
В серебристых разливах воды,
Город, славой венчающий раны,
Город преодоленной беды.
Протянувший каналы, как струны,
Вдоль решеток дворцов и садов,
Самый мужественный, самый юный,
Самый верный среди городов!
Анатолий Краснов
Памяти Сергея Орлова
— Привет! Серега говорит... —
Я больше не услышу это.
Его подбитый танк
Горит.
Огонь и дым
И бабье лето.
И не видать кругом ни зги,
И никакого в мире звука...
Но он идет из-подо Мги,
Но он стихи читает глухо,
И время сквозь него течет
Ночным сияньем космодрома...
Подставить вечности плечо —
Ему привычно и знакомо,
Живые радовать сердца,
Хранить на свет благословенно, —
И эту службу до конца
Нести. И не просить подмены.
* * *
Это сказка или видение:
Отдохнуть от земных забот
Межпланетное учреждение
Пригласило нас в звездолет.
...Нет страшнее мысли мгновенной,
Если космосу твой визит,
Что в немой, неразумной
Вселенной,
Словно бомба,
Земля висит...
Но мне девочка
Дышит в уши,
У окна возбужденно юля,
Что похожа на шар
Воздушный
Пролетающая Земля.
Лишь такой, не в дыму и гари,
Нам нужна она в час любой,
Так увидел ее Гагарин:
Чистой-чистой и голубой.
Вячеслав Кузнецов
Давнее
Да, в десять лет
мы были дети, но —
жесткий, в горьких складках рот.
Я жил на Волге
в сорок третьем,
бежал не с фронта,
а на фронт.
По всем вокзалам и теплушкам
за медный грош плясал и пел,
пил кипяток
из общей кружки
и только плакать не умел.
Я скорбь свою умело прятал,
я видел скорбную страну,
и только в мае, в сорок пятом,
наплакался
за всю войну...
У Монумента «Разорванное Кольцо»
Не просто павшим — нет,
а с думой о грядущем
воздвигнут монумент
и ныне всем живущим.
Та слава на века
принадлежит отчизне.
Да, нет черновика —
и не было! — у жизни.
Все подлинно, все так.
Стояли насмерть грудью
в кольце, в дыму атак...
Такие были люди.
...Разорвано кольцо,
и в огненной метели
они в те дни лицо
Победы
разглядели.
Алексей Лебедев
Лебедев Алексей Алексеевич (1912—1941). Штурман подводной лодки «Ленинец-2». Погиб 14 ноября 1941 года в боевом походе. Его именем названа улица в городах Суздале, где он родился, и в Кронштадте.
Взгляд в будущее
Пройдет война.
Мы встретимся, быть может.
Как прежде, дым,
Синея, будет плыть.
Поговорим о том, что всех дороже:
О Родине, о славе, о любви.
Как прежде, ночь
Приникнет к переплету,
А за бортом заплещется вода.
Поговорим о Родине, о флоте,
О годах битвы, мужества, труда.
Но, если даже глубина нас примет
И не настанет нашей встречи час,
Друзья-бойцы,
Вкушая отдых дымный,
Поговорят о славе и о нас.