* * *
Огни на Ростральных колоннах,
Как факелы Мира горят.
Для граждан, в свой город влюбленных,
Их пламя прекрасней стократ.
И с этих высоких причалов
Нам многое стало видней —
И трех революций начало,
И отблески дальних огней...
Мы ведали высшее счастье —
Нет в мире сильней ничего —
Стать города малою частью,
Порукой и Верой его.
И много нас пало на склонах
Во имя твое, Ленинград!
Огни на Ростральных колоннах,
Как вечная память горят.
Горят маяки над Невою,
И кажется, ночь горяча,
Как будто в ней пламя живое
Отважной души Ильича.
И в светлую даль устремленный
Плывет, как корабль, Ленинград.
Огни на Ростральных колоннах,
Как факелы Мира горят.
Михаил Сазонов
* * *
В квартире за Нарвской заставой,
В шкатулке, невзрачной на вид,
Прижатый пехотным уставом,
Обломок рейхстага лежит.
Он взят из дымящейся груды.
В кармане махоркой оброс.
Его от Берлина досюда
Солдат-пехотинец принес.
И часто в победную дату,
Когда загрохочет салют,
Усталые пальцы щербатый
Обломок войны достают.
И, как недомолвка, повиснет:
— Тяжел ты, гранитный, тяже-е-л.
Ведь я за тобою полжизни,
А может, и больше прошел.
Часы
Каким-то чудом башня уцелела.
Немало испытавшая, она
На сотню лет, казалось, постарела,
И снег лежал на ней, как седина.
Изогнуты стальные ребра окон.
И, словно башни одинокий глаз,
Из полумрака, со стены высокой
Часы глядели черные на нас.
Враг отступил, дотла разрушив город,
Но не успел куранты увезти.
Их циферблат был пулями расколот.
Обломки стрелок стыли на шести.
Тогда по приказанью лейтенанта
Среди солдат нашли часовщиков.
И смастерили раненым курантам
Сверкающие стрелки из штыков.
Настало утро. Ход их равномерный
Проверил солнца вешнего восход.
Враг отступал. Часы ходили верно.
Мы шли на запад. Время шло вперед!
Виссарион Саянов
* * *
Что мы пережили, расскажет историк,
Был сон наш тревожен, и хлеб наш был горек,
Да что там! Сравнения ввек не найти,
Чтоб путь описать, где пришлось нам пройти!
Сидели в траншеях, у скатов горбатых
Бойцы в маскировочных белых халатах,
Гудели просторы военных дорог,
Дружили со мною сапер и стрелок.
Ведь я — их товарищ, я — их современник,
И зимнею ночью и в вечер весенний
Хожу по дорогам, спаленным войной,
С наганом и книжкой моей записной.
С полоской газеты, и с пропуском верным,
И с песенным словом в пути беспримерном.
Я голос услышал, я вышел до света,
А ночь батарейным огнем разогрета.
Синявино, Путролово, Березанье —
Ведь это не просто селений названья,
Не просто отметки на старой трехверстке —
То опыт походов, суровый и жесткий.
То школа народа, и счастье мое,
Что вместе с бойцами прошел я ее.
* * *
Ты, гора высокая,
Вновь явилась мне...
Здесь бригада сотая
Шла вперед в огне.
Вдоль проспекта гулкого,
Где лилася кровь,
Мчит автобус в Пулково
Экскурсантов вновь.
Стой, гора высокая,
В пестроте огней,
Как заря далекая
Отошедших дней.
И глядится молодо
Прямо в небеса
Великана города
Светлая краса!
Екатерина Серова
Воспоминания ленинградки
День войны или День Победы?..
Помню утро июньского дня.
Незнакомые хищные беды
Разом рухнули на меня.
Стало утро безвыходно черным...
Кто сказал мне, что будет рассвет,
Что нельзя откупиться от бед
Ни нытьем, ни поклоном покорным?