Линда уже давно отключилась, чтобы продолжить свою пробежку, а Белла продолжала тупо пялиться на мобильный в своей руке. Затем отбросила его, как змею или крысу.
Кто-то третий? Линда не в своем уме. Да, у них с Оуэном есть некоторые проблемы, но ничего нерешаемого. Все лето он провел на стажировке помощником аудитора в одной из крупных аудиторских фирм; уставал ужасно, а теперь, перед учебой, отсутствие отдыха наверняка сказалось таким вот неприятным образом.
Белла доверяла Оуэну и не хотела его волновать.
Поэтому, когда услышала, что в замке поворачивается ключ, она притворилась, что спит.
— Покажи мне их…
Он сидел, прислонившись спиной к кровати. В комнате витал сладковатый запах травки, смешанной с табаком. Если отчим узнает, что он курил в спальне, ему здорово попадет — отчим, вообще-то, был крутой, но курения не выносил напрочь, а наркотики ненавидел лютой ненавистью.
— Покажи мне их лица, сестренка. Я хочу знать, кто тебя убил.
Она выступила из темного угла спальни: раздутые ноги, вода капает с длинных волос прямо на пол. Она давно уже не могла говорить, а её облик день ото дня становился всё ужаснее. Он понимал, что сестра, покоившаяся на дне водоема где-то в Юте, сейчас выглядела ещё хуже, если вообще сохранилась, и поэтому без страха смотрел на её распухшее, почерневшее лицо.
Видят духи, даже сейчас ей лучше, чем было в ту ночь.
Он знал, что возможности её ограничены. Знал, что и его сила — только отголосок той, что могла получить она, если бы осталась жива. Но ему было достаточно видеть одно-единственное лицо. Запомнить каждую его черту.
И теперь он был точно уверен, что его выбор был правильным.
Глава вторая
Шарлоттаунский университет был огромным.
Кэрол Дуглас пялилась на неоготическую архитектуру корпусов из окна машины, пока Коннор, её старший брат, не въехал на университетскую парковку. Солнечный свет, проникающий сквозь ветровое стекло, «зайчиком» отскочил от золотого кольца на безымянном пальце Коннора и запрыгал по салону.
Брат улыбнулся.
— Ссышь, мелкая? — сам он уже проходил стажировку в Портлендской старшей школе помощником преподавателя, и большая часть обучения для него осталась позади. — Первый день всегда страшно. Всё будет в порядке, это тебе не школа, здесь всё проще. Будь собой.
Вздохнув, Кэрри не стала спорить. Легко ему говорить, его в школе любили. Что такое травля, он понятия не имел, хотя и старался уберечь сестру от оскорблений и косых взглядов. Его репутация кое-как помогала, но о большей части издевательств он вообще не знал, а после его отъезда в Портленд ситуация лучше не стала.
Наоборот.
Когда подтвердились слухи о его романе с Хизер — Кэрри давно бросила называть жену брата «мисс Ньюман», а «миссис Дуглас» теперь звучало ещё тупее, они же родственники — косые взгляды превратились в поток шуточек, что и Кэрри нужно найти себе какого-нибудь препода, а иначе кому она вообще сдалась?
Кэрри научилась огрызаться, плеваться ядом в своих обидчиков, находя болевые точки, и к выпускному классу заработала кличку «ебнутая дура». Без брата за спиной Кэрри чувствовала себя одинокой, зато именно его отъезд заставил её научиться стоять за себя. Но страх перед новыми людьми и перед очередной травлей никуда не исчез. Он затаился и ждал своего часа, и его бенефис наступил в ночь перед отъездом в Нью-Джерси. Лежа на диване в гостиной у Коннора и Хизер, — на самом деле это была даже не их гостиная, они просто снимали квартиру, — Кэрри думала, что, как бы она ни пыталась, она всё равно останется собой, а такая, как есть, она мало кому нравилась… так почему сейчас должно быть иначе? Воспоминания о прошлом — надпись «шлюха» поперек шкафчика, ты помнишь, Кэрол? — не давали ей заснуть до рассвета, и теперь у неё наверняка были синяки под глазами.
Чтобы добраться до Шарлоттауна к обеду, пришлось выехать в пять утра, и теперь Коннору предстояло возвращаться обратно примерно столько же времени.
Кэрри почувствовала укол вины.
— Ты точно не забронировал здесь номер в мотеле?