И что это за логика такая нелепая?!
– Все не зашло бы так далеко, если бы ты не нарушил данное слово.
– Возможно, – прорычал он. – Но у меня были свои причины… А сейчас возьми кинжал!
Что-то предупреждало меня, что испытывать его терпение больше не стоит. Не нужны мне были ни подачки, ни сочувствие, но кинжал, пожалуй, был бы очень даже полезен. Я моментально проглотила гордость и схватила клинок.
– Довольно-таки легкомысленно давать своей пленнице оружие, – фыркнула я. – Нужно быть осторожнее, а то вдруг она вонзит его тебе в спину.
Закатив глаза, он демонстративно повернулся ко мне спиной и направился к умывальнику.
– Жалованье за вчерашний день на ночном столике.
Значит, он не считал меня серьезной опасностью. Яснее дать мне это понять было просто невозможно. Я бы с удовольствием вогнала ему кинжал между лопаток просто из принципа, но я сдержалась. Я не могла допустить, чтобы мой темперамент снова мне навредил.
Завтрака не было. В привычном понимании, по крайней мере. Он состоял из куска хлеба, который Арез бросил мне в пивной. Его настроение было таким же пренебрежительным, как и в самом начале нашего знакомства. Но с этим я жить могла, так я хотя бы чувствовала себя свободнее, чем когда-либо. Я даже смогла незаметно перепрятать настойку для своего отца. Все остальное пусть решит случай. А по дороге в Вальбет мне уж точно подвернется прекрасная возможность для побега. Тот факт, что Инк, по-видимому, избегает воды, мог сыграть мне на руку. И поскольку убийца для Ареза в большем приоритете, он не станет отвлекаться и охотиться на меня. А там я передам наконец лекарство отцу и снова залягу на дно. Лучше всего с одним из амулетов, которые не дадут меня отследить.
Я проследовала за Арезом в ту часть постоялого двора, где я еще не бывала. Когда он распахнул скрипучую смежную дверь, в нос мне ударила отвратительная вонь. Ага, хлев. Здесь были размещены быки и лошади, тех и других около дюжины. Тепло тел животных поддерживало здесь приятную температуру – как и забродивший навоз, который они производили. К этому запаху примешивалась и сильная вонь тел гостей, которые спали наверху, на сеновале, и, похоже, не мылись уже несколько дней. Только у самых ворот воздух был чище, но при этом и холоднее. Там нас ждал скалл Сира. Они сидели на тюках сена и выглядели очень измученными. Ривен был единственным, кто поприветствовал нас с улыбкой.
– Да вы поглядите. Наш маленький солнечный лучик жив и здоров, а Сир при этом еще не потерял зрение. Как же это так?
Макиз фыркнул.
– Надо было вчера дать девочке умереть. Тогда мы бы уже давно были в Вальбете и надрали бы зад этому мерзкому принципалу, вместо того чтобы копаться тут в снегу, как чертовы мыши-полевки. А теперь до окраины леса еще несколько часов добираться.
Я не думала, что настроение Ареза может испортиться еще больше, но от его тихого рычания у меня волосы дыбом встали.
– Так принципал не воспринимает мое предупреждение всерьез?
– Нет, – подтвердил Макиз, пожав плечами. – Его секретарь просил передать, что ты можешь лично высказать ему сомнения относительно его политики безопасности.
Сир принял к сведению эту дерзость, не моргнув при этом и глазом. Но воздух вокруг него вдруг стал таким плотным, что я ощутила необходимость отойти подальше.
– А что с королевой? – поинтересовался он опасно тихо.
– Как всегда упряма, – ответила на сей раз Заха. – Вместо того чтобы спрятать в безопасное место свою августейшую задницу, она отказывается отменять визит, потому что «не может позволить себе подобную слабость в годовщину коронации». Если совсем уж честно, старая облезлая ворона действительно заслуживает того, чтобы ее прикончили. Если бы нам не грозило это войной, я бы первая аплодировала тому, кто свернет ее гнилую шею.
– Удивительно, что ты еще не ввергла нас в войну с такими-то заявлениями, – проворчал Ривен и обеспокоенно покосился в дальнюю часть хлева, где первые гости начали просыпаться и направлялись в дом завтракать.
Но Захе, похоже, было все равно, что ее кто-то может услышать.
– Говорить то, что на уме, значит чтить Темную богиню и отринуть ложь ее врагов.
Ла-адно… Постепенно я понимала, что отсутствие такта у маленькой вакарки было связано не с ее неумением. Она, по всей видимости, была жрицей Нхимы, которая поклялась никогда не лгать. Довольно-таки необычно для кого-то вроде нее, но это также объясняло и ее целительские способности.