Арез пропустил мимо ушей эту перебранку. Его челюсти то и дело сжимались и разжимались.
– А скаллы из Иккарии прибыли?
– Да. Контроль у ворот усилен, но даже сотня скаллов не сможет ничего сделать, пока мы не узнаем, где и когда должно состояться покушение.
Сир кивнул.
– Меня это тоже беспокоит. Я еще поищу в доме ткача тайник, о котором говорил староста. Думаю, в этом деле как-то замешаны и мятежники. Может, как соучастники, может, просто внимание отвлекают. Выдвигаемся, как только я вернусь. К этому моменту просека должна быть окончательно расчищена. Пусть люди вам помогут. Днем опасность замерзнуть не так велика. Разбейте их на несколько небольших отрядов и по очереди за ними следите. Остальные могут отдохнуть.
– Как насчет полуонидки? – спросил Макиз, бросив на меня презрительный взгляд. – Она тоже пусть копает или для тебя слишком ценна ее жизнь?
– Ни то ни другое, – ответил Арез. – Син сопроводит меня.
Вакары уставились на Сира с изумлением. Я была поражена не меньше, чем они.
– Ты уверен?..
Арез резко поднял руку, что заставило Ривена умолкнуть.
– Син намерена предпочесть карцер помилованию, – сообщил он скаллу. – И поскольку она наверняка только и будет ждать возможности сбежать, я не спущу с нее глаз, пока мы не прибудем в зал суда в Вальбете.
Мое сердце сбилось с привычного ритма. Откуда он знал? Или меня так легко разгадать?
Я еще не отошла от шока, а уже была укутана в несколько накидок и шарфов, на руки мне надели перчатки, на голову – несколько шапок, а на ноги – снегоступы. В итоге меня одели так, что я двигаться-то не могла, а дышать и подавно.
Но это не шло ни в какое сравнение с моим первым глотком воздуха на улице. Едва Арез вышел из хлева, Заха грубо толкнула меня вслед за ним. Звеняще холодный воздух проник в мои легкие. Как будто крупный бык ударил меня копытами в ребра. Грудная клетка готова была лопнуть, а пульс так участился, что меня повело. Из глаз хлынули слезы, но они тут же замерзли на моих ресницах. Если бы Сир не схватил меня за руку и не потащил за собой, я бы, наверное, сбежала обратно в хлев. Но легче не становилось. Путь наш лежал вперед по узкому ущелью между возвышающимися снежными стенами. Уже через несколько шагов я почувствовала, как мои мысли будто замедляются. Мозг снизил свою активность до минимального уровня. Я чувствовала себя беспомощной и уже практически не помнила, зачем я вообще вышла из своей комнаты в ночлежке. Дыхание выходило с хрипом, заглушаемым плотностью намотанными на меня шарфами, что уже успели покрыться инеем, стук сердца отзывался в ушах, а под снегоступами скрипел снег, нашептывая что-то о смерти.
Прошла целая вечность, и вот просека, которую вакары раскапывали целую ночь, осталась позади. Кирки и лопаты в снегу казались странно реальными в этом нереальном мире. Я думала, что прошла приличное расстояние, но, взглянув назад, поняла, что жестоко ошиблась. На деле ворота хлева находились менее чем в ста шагах от нас. Ну что за дурацкая шутка… Я нервно хихикнула.
Нет, я уже не могла думать ни о договоре с Арезом, ни об убийце, ни о карцере или о побеге. Живой я до Вальбета не доберусь.
– Встать! – прямо передо мной сверкнули серо-голубые глаза между черным шарфом и черным капюшоном. Сир рывком поднял меня на ноги и продолжил тащить дальше по сугробам. Наверху налетел ледяной ветер, и я снова чуть не упала на землю, но Арез в последний момент схватил меня в охапку и поволок дальше. Мне вот было интересно, а как он сам-то по-прежнему двигался вперед, при том, что у него еще и огромный рюкзак с собой был, но, по-видимому, холод не причинял ему никакого вреда. К тому же он значительно лучше тут ориентировался. А я не знала почти ничего. Только то, что этот темный силуэт – единственное, что отделяет меня от белой смерти.
Мучительно медленно мы пересекли территорию, которая осталась от Равенаха из-за метели. Просто белое море, волны которого точно застыли. Арез подошел к холму, увенчанному странной темной постройкой. Я поняла, что именно это такое, только когда мы поднялись наверх по защищенной от ветра стороне огромного сугроба. Это был кусок кирпичной стены. Должно быть, то, что осталось от дома ткача. Могучий дуб проломил крышу. Сломанные подпорки угрожающе торчали в небо, а комнаты внизу выглядели как зловещий проход в другой мир. Именно туда Арез и направлялся. Я многократно проклинала его, пока мы пробирались сквозь обломки и ветви дуба, однако это был кратчайший путь, если мы не хотели делать подкоп к входной двери. Оказавшись на краю пролома, Сир сбросил рюкзак вниз, в темноту. После чего мы вскарабкались по обледенелым балкам на чердак. Точнее, Арез карабкался, а я скользила, потому что не могла толком ни за что уцепиться своими обледеневшими пальцами. Я приземлилась животом на пол, совсем рядом с зияющей в нем дырой, через которую можно было увидеть нижние этажи. Балки скрипели под нашим весом, но выдерживали. Я перекатилась на спину и с удовольствием бы отдышалась, но Арез поднял меня на ноги и подтолкнул к двери в ту часть дома, которая осталась нетронутой. Отлично. Занесенный снегом постоялый двор казался мне угнетающим, а уж тут вообще был сущий кошмар. Узкие темные лестницы. Крошечные неосвещенные комнатки. Зарешеченные окна. Спертый воздух. Сбежать не удастся. Тут явно никто уже больше не жил. Вероятно, вдова ткача спаслась в одном из домов по соседству и успела добраться туда раньше, чем улицы замело. Повезло ей, а то бы, наверное, оказалась погребена под обломками. А вот мне не повезло, потому что этот факт делал заброшенный полуразрушенный дом еще более жутким.