– Да, а еще там горячие печки, и я не замерзну, – сердито парировала я.
– Замерзнуть на самом деле не так уж плохо, как ты думаешь. Хотя утонуть все же гораздо лучше. Все происходит быстро и безболезненно. Сама увидишь. Просто идем со мной, и все будет хорошо.
Мне даже стало немножко жаль этот блуждающий огонек, который так старался не отстать от меня в эту холодную метель. Но я не стала обращать на него внимания.
– Только не прячься снова. Я тебя так долго искал, – взмолился мне вслед блуждающий огонек, когда я прошла под первым масляным фонарем и очутилась в человеческом поселении. На въездной арке можно было прочесть только «…в… ах», потому что оставшиеся буквы или заледенели, или были скрыты плющом. Но все, кто мало-мальски ориентировался в этой местности, знали, что поселение это – Равенах. Здесь располагалась последняя ночлежка на южном шоссе к Вальбету. Потому-то в этой крошечной деревушке и горели фонари, а дорожки, пусть частично, но были расчищены от снега. Важный государственный объект как-никак.
– А надолго ты здесь задержишься? – блуждающий огонек отчаянно метался на световой границе – точно побитая собака. – Точно не хочешь пойти со мной?
– Не желаю, – фыркнула я и направилась прямо к первому двору на окраине леса.
– Девочка-человечка, вернииииись!
Под козырьком входной двери мне пришлось заново вспоминать, как пользоваться руками. Даже такой простой жест, как стук в дверь, дался мне невероятно тяжело. Казалось, что у меня все суставы каменные. А пока я ждала, что мне кто-то откроет, я внезапно осознала, как я истощена и измучена. Я начала дрожать. И не только от холода.
Бородатый и наполовину лысый мужчина чуть приоткрыл дверь. Свет и тепло дома, а также аромат горячего свекольного супа буквально сразили меня. Просто настоящий рай.
– Во имя Сольфура и Темной богини! – выругался мужчина и снова захлопнул дверь. Через мгновение я услышала, как он крикнул: – Ригурт! Это к тебе!
Послышались гулкие шаги, негромкое бормотание, кто-то снова выругался, но дверь все же снова открыли. Теперь на пороге появился другой бородатый мужчина – без лысины, с пышной седой шевелюрой. На руках он держал ребенка.
– Нет-нет, Синта, на ночь я тебя не пущу, – прогудел он и уже собирался закрывать дверь. Я поспешно придержала ее рукой в перчатке.
– Ты это всерьез, Ригурт? – ошарашенно спросила я. – Оставишь меня в метель на улице умирать?
Лесоруб тяжело вздохнул, точно и сам был не рад, что все так складывается. Он замялся, но шагнул ближе и, понизив голос, сказал:
– Ты не понимаешь. Тут такое случилось, просто кошмар. Нынче утром старого ткача обнаружили мертвым в его мастерской. Все внутренности наружу. Понимаешь же, что я имею в виду?
Тут уже настала моя очередь ругаться. Я не знала старого ткача, но убийство всегда пробуждало в людях тревогу. А еще сгоряча дров легко наломать. Чаще всего обвинить во всем плохом старались кидхов, и заканчивалось все травлей. Однозначно не лучший момент, чтобы бхиксам, вроде меня, появляться в таком месте – опаснее, чем даже чистокровным кидхам. Но что мне оставалось?
– Слушай, да ведь я и в хлеву могу лечь, – предложила я, даже не пытаясь в тот момент скрыть отчаяние в голосе. – Меня никто не заметит, обещаю.
– Вакары заметят, – серьезно ответил седой лесоруб. Малыш у него на руках начал хныкать, почувствовав напряжение отца. – Староста послал за ними. Они уже идут сюда, чтобы найти преступника раньше, чем обстановка накалится.
Ох, боги милостивые… Убийство, взволнованные люди и вакары? В обычной ситуации Ригурту даже не пришлось бы меня выгонять, я бы и сама взяла ноги в руки. Особенно после того, что случилось сегодня у Южных ворот. Только вот… Неважно, насколько непредсказуемо могли развиваться дальнейшие события, насколько тревожна сама ситуация, но у меня был шанс пережить утро – в ледяной ночи на открытом воздухе у меня не было шансов.
– Смотри, какая метель, она наверняка задержит вакаров в пути, – я пыталась переубедить лесоруба. – Дороги едва проходимы. Никто не явится до завтрашнего утра. А я к тому моменту я уже покину деревню.
Тут малыш начал кричать. Ригурт был в смятении, это было видно по глазам. Он то и дело оглядывался назад и отрицательно качал головой.
– Нет, не выйдет. Мне жаль, Синта. Я не хочу неприятностей, – пробормотал он наконец. – Постучись в ночлежку.
– Ты же знаешь, я не могу, – прошипела я. Нет, я все понимала, Ригурт беспокоился за семью, но ведь он знал, кто я. Пару зим назад я спасла ему жизнь в лесу, и как-то так вышло, что он начал со мной спорить, а я разозлилась… Долгая история, в общем. В любом случае, он был одним из немногих людей, кто хорошо относился к кидхам, плюс он был мне должен. И вот именно этот человек предлагает мне попроситься на ночь в ночлежку! Если люди там узнают, что я бхикс, они в лучшем случае прогонят меня. В худшем же повесят на меня убийство ткача и забьют до смерти.