– А ты к нему хочешь?
– Можно и так сказать. Но не прямо сейчас.
Грустно вздохнув, световой шарик спрятался обратно в темный угол, покрытый мхом.
– А куда Сир ушел?
– Далеко, – не та тема, которую я бы сейчас хотела обсуждать.
– И кто же тебя теперь обнимает?
Ч-чего?
– Ну, так ведь все большие люди делают, когда кто-то умирает. У них у всех мокрые лица, и они обнимаются.
– Мне не нужен кто-то, кто бы обнимал меня.
Чудовищная ложь. Мне нужен был мой папка.
Внезапно маленький световой шарик скользнул ко мне. Он смело пересек солнечный луч и забился в тень между моим мешком и моим локтем. Там Ниви приник к моему рукаву. Я нахмурилась, некоторое время недоуменно наблюдая, как блуждающий огонек раскинул ручки и неподвижно завис. Потом я вдруг поняла: Ниви меня обнимал! И я вновь невольно расплакалась. И одновременно с этим рассмеялась.
– Можно считать подонком того, кто не обнимает других? – спросил блуждающий огонек.
– Да, в том числе… – хихикнула я, шмыгая носом.
– Значит, выходит, что Сир – подонок.
– Определенно! – вырвалось у меня. Хотя… вообще-то нет. Строго говоря, впервые за долгое время Арез был кем угодно, но только не подонком. Я вдруг ощутила потребность его оправдать.
– Сиру пришлось уйти. У него важные дела.
– Какие дела?
– Он… хочет спасти кидхов от войны.
– Что такое война?
Ну снова-здорово… Я со вздохом устроилась поудобнее. Стоило Ниви задать один вопрос, и его уже было не остановить. Я вытянула ноги и расположила мешок так, чтобы солнечные лучи не попадали на блуждающего огонька.
– Война – это когда все друг друга убивают, потому что думают, что именно они правы.
– Тогда это хорошо, что Сир пытается предотвратить такое.
С точки зрения Ниви все было более чем понятно. Только вот обстояло все куда сложнее.
– Это не его дело, – возразила я. – Никто не назначал его королем кидхов.
– Что такое король?
– Лидер, вождь.
– Но Сир действительно вождь.
– Да, но не всех кидхов.
– Но сам-то он кидх.
– И я кидх. Наполовину, по крайней мере. Но я при этом не собираюсь нести ответственность за всех кидхов.
– А почему?
– Потому что… – хороший, кстати, вопрос. На него было сложно ответить честно. – Потому что я этого не хочу. Мне это совершенно не подобает.
– Хм… – Ниви отпустил мою руку и заполз под мешочек. Там он сидел и, похоже, серьезно думал над моими словами. – Не знаю, что такое ответственность, но… Если ты не хочешь ее нести, а Сир не должен ее нести, кто тогда ее понесет?
– Каждый сам за себя.
Ниви удивленно поднял головку.
– И я тоже?!
– Да.
Он кивнул и, кажется, начал медленно понимать, о чем я говорила. Несколько мгновений он молчал, потом снова кивнул, еще чуть-чуть подумал и наконец спросил:
– А эта ответственность, она тяжелее, чем лесной орешек, или легче?
Я растерянно моргнула. Казалось, будто кто-то зажег свечку в темноте. Да что свечку – маяк!
Я наконец поняла. Я поняла, что делал Арез и за что он сражался. Я поняла, что он очень любит чудеса и созданий нашего мира, и дело вовсе не в его эго, не в превосходстве, а в том, чтобы нести ответственность за тех, кто этого сделать не может. За тех, чьи голоса слишком тихи. За тех, кто не понимал, что поставлено на карту.
Не очень-то я люблю людей…
Как же я могла этого не увидеть? Называла его тираном и трусом… Хотя трусом была я. Я злилась на мирное соглашение, на королеву, на людей, на вакаров и на Сира сиров. Я вечно пряталась, тайно выискивая способы обойти новые законы. Как упрямая девчонка. Да, законы, конечно, были отвратительными. Да, мирное соглашение шло вразрез с моими убеждениями. Но едва ли я могла пожаловаться на то, как со своими обязанностями справлялся Арез, пока я сама спрятала голову в песок и думала только о себе.
Как же я себя возненавидела! Как я могла так долго блуждать по миру вслепую?! По миру, в котором я столько всего люблю.
Только солнечный луч в черной ночи…
Если я действительно могу остановить Кьяна, но не сделаю этого, королева умрет, и тогда на кидхов обрушится столько злобы и ярости, каких еще не видывал мир. Люди больше не будут разбираться между бхиксами и чистокровками, между безоружными, безобидными и невинными и теми, кто действительно может представлять для них серьезную опасность. На кидхов и их одем откроют настоящую охоту. И жажда мести с обеих сторон растопчет все моральные принципы. Пока не останутся только одни – или только другие. А полукровкам вроде меня в этом мире больше и вовсе не будет места. Они вечно будут бояться ножа в спину.