– Ты не хочешь торчать тут, чтобы не отморозить себе задницу!
– В том числе и это.
– Будешь мерзнуть столько, сколько я посчитаю нужным! Я не собираюсь отказываться от единственной надежды, которая у нас есть, из-за какого-то снегопада. Без доверия все пойдет прахом. Уж тебе-то об этом должно быть известно как никому другому.
– Как пожелаешь, – отозвался Ривен. – Увидимся внизу, Сир.
Буквально в ту же самую секунду дверь распахнулась, и в комнату ворвался Арезандер. Он был уже полностью одет и аккуратно причесан. Лицо его было мрачно, так что утро обещало быть совсем недобрым. Я машинально закрыла глаза, притворившись, что еще сплю, потому как разговор вакаров предназначался уж точно не для моих ушей. Не то чтобы я многое поняла, но по крайней мере теперь я знала, что Арезандер знал, как вывести нас из метели. А еще, оказывается, Ривен раньше был Сиром. И, пожалуй, самое увлекательное: вакары хотят развернуть нечто вроде кампании мести за убийство брата Арезандера, в котором каким-то образом замешан некий Пектор. Что, как ни удивительно, указывало на невиновность Арезандера. Остается открытым лишь вопрос, зачем они в таком случае пришли в Равенах?..
– Вставай, дела есть, – велел Сир, даже не взглянув в мою сторону. Я сама не знала, заметил ли он, что я уже не сплю, или просто нравилось ему так вот грубо будить своих подчиненных. Все мышцы жутко затекли, но все же я встала, хоть и несколько помятая. Арезандер как раз направлялся к двери нашей комнаты. Похоже, он не собирался меня ждать.
– Там есть горячая вода, – сообщил он мимоходом. – Можешь помыться, если хочешь.
Прежде чем он вышел за дверь, я собрала все мысли в кучу. Был еще один момент, который меня очень сильно беспокоил, и я не хотела больше откладывать этот разговор.
– Ваша милость, я…
И в этот момент теневая змея сильнее сдавила мою шею. Как будто удавка затягивалась.
– А ну прекрати… гадина подколодная, – захрипела я. – Я вообще… не собиралась… зачаровывать твоего повелителя. Это было обычное вежливое обращение.
Арезандер повернулся, и его сумрачное настроение вдруг сменилось вялой веселостью.
– Я смотрю, вы подружились.
Я сердито посмотрела на него, но не осмелилась продолжать говорить. Инк меня вполне доходчиво предупредила.
– А «ваша милость», кстати, сугубо человеческое обращение, – поставил меня перед фактом Арезандер. – А человеческие титулы не значат ровным счетом ничего.
Он небрежно махнул рукой, и Инк тотчас ослабила хватку. Я бы с удовольствием потерла шею, но ничего бы не вышло. Поэтому я ограничилась тем, что во второй раз мрачно посмотрела на Арезандера.
– Как же мне тогда к вам обращаться?
– Просто «Сир» будет вполне достаточно.
Его дерзость снова начинала действовать мне на нервы, но это также означало, что я преодолела этот момент слабости по отношению к нему, поэтому я не хотела быть неблагодарной. К тому же то, что я собиралась сделать, напрямую зависело от его благожелательности.
– Сир, – медленно начала я. Лишь бы у Инк опять не возникли неправильные мысли… – Я хотела спросить, можно ли мне взять кинжал. Ненадолго. Пожалуйста.
Арезандер удивленно нахмурился.
– Зачем?
Я мяла пальцы. Вопрос был ожидаем. И все же мне было нелегко доверить ему правду.
– Чтобы… остричь волосы.
Он посмотрел на меня с недоумением.
– Но зачем? Они не превратятся в золото, если ты сама их отрежешь.
Пренебрежительность в его тоне задела меня даже сильнее, чем его насмешка.
– О, правда? – прошипела я. – А то я и не знала.
Он проигнорировал мой сарказм. Видимо, сегодняшним утром в нем поубавилось вспыльчивости. Или просто уже выплеснул все свое раздражение на Ривена.
– Хорошо, – вздохнул он. – Почему ты хочешь отрезать себе волосы?
– Просто не люблю, когда они очень длинные.
Арезандер скривился, будто откусил кислое яблоко. Он, конечно, почуял ложь. И ложь эта была вопиющей, неслыханной. Я очень любила свои волосы.
Он быстро схватил табурет, стоящий рядом со шкафом, и сел напротив меня. Затем вытащил кинжал из своего сапога и осторожно положил его на столик между нами. Это был очень красивый, слегка изогнутый клинок с рукояткой из темного дерева.
– Если расскажешь мне правду, я оставлю его тебе, – пообещал он и выжидающе скрестил на груди руки.
Я неуверенно покусала внутреннюю сторону щеки. Арезандеру каким-то образом удавалось вскрывать мои больные раны. И мне это крайне не нравилось, но сейчас было бы лучше, если бы я смирилась.
– Вы бывали когда-нибудь в портовой таверне? – тихо спросила я.
– Разумеется.