Ладно, загадка решена. Вне всякого сомнения, эти раздавленные ягоды должны были попасть в одного из вакаров. Только вот те оказались чересчур быстры, а метатель ягод – вероятно, не без любезной помощи куколки Захи – познакомился с полом, в результате чего его заряд попал на связанного Рукаша. Собственно, а почему он был связан? И какое отношение к этому имеют Скороход и Бобер? Это еще предстояло выяснить, но я не сомневалась, что причина была очень значимая. Ну, а официальное положение дело было таково: я оказалась запертой здесь с кучкой вооруженных до зубов детишек. Вот уж радость-то…
– Вели своим людям опустить оружие, Цуррик, – голос Арезандера, вопреки сложившейся ситуации, звучал на удивление спокойно, хотя в нем и сквозила угроза. Однако то же самое касалось и седовласого бандита по имени Цуррик.
– Проваливайте! – выплюнул он вакарам. – Никому не нравится, что вы тут распоряжаетесь. Ведете себя так, словно постоялый двор ваш. Забираете наши комнаты. Занимаете лучший стол у огня, пока мы вынуждены мерзнуть. Допрашиваете нас, будто мы преступники. Посадили старосту под замок. И как будто вам и этого мало – вы еще и удерживаете одну из нас в заложниках и заставляете ее делить с вами лагерь.
О, да я пропустила не только кашицу из раздавленных ягод папоротника, а гораздо, гораздо больше.
– Только вот это территория людей, – продолжал Цуррик под растущее одобрение присутствующих гостей, – и мы будем защищать ее до последнего вздоха.
– В таком случае вдохните поглубже и насладитесь как следует своим последним вздохом, – запальчиво крикнула низенькая Заха, воинственно ухмыляясь.
Цуррик рассмеялся.
– Наши винтовки заряжены железными пулями, и в численности мы вас превосходим.
– Как и в глупости, – сухо парировал Арезандер.
Браконьер побагровел от гнева.
Вот дерьмо. Без жертв явно не обойдется. Я ненавидела перетягивать внимание на себя, но сейчас, если я не вмешаюсь, грянут выстрелы.
– Всем доброго утречка! – крикнула я так громко, что меня едва ли можно было не услышать. Дружелюбно улыбаясь, я прошествовала в пивную мимо винтовок, когтей и клинков. Все изумленно смотрели на меня. Особенно Арезандер, у того вообще был такой вид, словно он с удовольствием перекинул бы меня через плечо и унес прочь отсюда. Что ж, именно сейчас он себе этого позволить не мог, поэтому я прошагала дальше к окнам. Занавески были еще задернуты. Это следовало изменить. Немножко дневного света всем точно пойдет на пользу.
– Доброе утро! – послышалось от большого камина. Тиллард фон Кронзее, уже успевший заново подкрутить усы, поспешил ко мне навстречу с распростертыми объятиями. – Как вы себя чувствуете? Хорошо ли вам спалось?
– О, спала я просто замечательно, благодарю, – ответила я, благодарная за расслабленый тон. Пробормотав «Прошу прощения», я перешагнула через стонущего на полу парня и влезла на стул, чтобы достать до окон. – А вы, господин Тиллард?
– Что ж, если честно, мне так и не удалось сомкнуть глаз. Матрас был слегка жестковат и…
Пока менестрель описывал свою бессонную ночь во всех подробностях, я раздернула занавески – и застыла. Свет в окно не проникал, потому что за ночь намело сугробы до самой верхней рамы. Дерьмо! Теперь уже не казалось удивительным, что тут у всех нервы на пределе. У меня у самой возникло ощущение, что я погребена заживо.
– …но ваш взгляд подобен утреннему солнцу, которого так не хватает в эту ужасную метель, так что у меня вновь глаза слепнут. Скажите же, могу ли я спеть что-нибудь для вас?
– Ах, Тиллард, это так мило с вашей стороны, но мне бы не хотелось злоупотреблять вашим мастерством. Хотя, конечно…
– Да-да? – энтузиазм переполнял его, он буквально светился.
Я понизила голос:
– Знаете что-нибудь, что помогло бы успокоить гостей, а то тут и до кровопролития недалеко.
Его медово-карие глаза понимающе блеснули. Очевидно, несмотря на все свои замашки, Тиллард был умным человеком. И даже мои чары это не изменили.
– Ну разумеется, – шепнул он в ответ и поспешил за своей лютней.
Так, хорошо. Я вытеснила собственную панику и повернулась. Все глаза по-прежнему были направлены на меня. В них читались растерянность и ошеломление, но оружие так пока никто и не опустил. Пора было это изменить.