– Отпустите. Меня. Немедленно!
Арезандер не сдвинулся ни на дюйм.
– Только после того, как ты успокоишься, – заявил он так спокойно, будто ему не составляло никакого труда так меня удерживать. Тон голоса стал ровным, больше ни следа дикости. – Дыши, Син. Не позволяй ярости взять верх над собой.
Звучало вполне разумно, но произнесено было с таким невыносимым высокомерием, что я пожалела, что не ударила коленом, когда у меня была такая возможность. Чуть-чуть бы быстрее и энергичнее мне тогда быть… Я отчаянно сопротивлялась, но каждый крик, каждое обидное оскорбление, каждая новая попытка освободиться требовали сил, которых у меня вскоре почти не осталось. Вдох-выдох – я постепенно расслаблялась. Мои когти исчезли, и одем в крови перестал бурлить. Но худшее было впереди. Едва я снова стала собой, меня охватил бесконечный стыд, как это всегда бывало после моей вспышки ярости. Как правило, у меня редко были свидетели. Точнее, их вообще никогда не было, потому что к тому моменту все они уже обращались в бегство. Так, по крайней мере, было до встречи с Сиром сиров. Тем сложнее было заставить себя посмотреть ему в глаза.
Арезандер молча отпустил меня, и мне понадобилось собрать все мое мужество, чтобы повернуться к нему. Вопреки ожиданиям надменной ухмылки я не увидела. Сир вообще не обратил на меня внимания. Просто взял платок и вытер кровь с лица, как будто ничего и не произошло. Да, раны почти уже затянулись и к вечеру наверняка окончательно зажили бы. Тем не менее едва ли можно было сказать, что не произошло совсем ничего.
Я чувствовала себя жалкой и убогой. Может, его поведение и оправдывало вспыхнувшую ярость. Но строго говоря, неважно, сколько раз он за мной шпионил, скрывал от меня важную информацию и целовал меня по расчету… Никакая ярость в мире не оправдывала тот факт, что я потеряла контроль и расцарапала ему пол-лица. Поэтому-то я и боялась этой стороны своего происхождения. Я была сама не своя, когда меня охватывала ярость.
– Мне очень жаль, – прошептала я.
Он вдруг слабо улыбнулся.
– А жалеть как раз и не стоит, – легкомысленно отмахнулся он. – Это же я тебя спровоцировал.
Я уставилась на него с открытым ртом. Еще никогда не бывало такого, чтобы после того как я вышла из себя, свидетель этой вспышки не показывал своего страха. Я уж не говорю о том, что Арезандер воспринял мою ярость так поверхностно, будто это было какое-то слабое раздражение. Пусть в итоге у него было расцарапано лицо, но все же просто раздражение, не более.
– Там свежая вода для тебя. И оплата за вчерашний день. Я у двери подожду, – сказал он, повязывая пояс для оружия и закрепляя на нем пистолет. – Да поспеши. Я хочу успеть позавтракать до начала охоты на Эхо крови, – с этими словами он развернулся, чтобы уходить, но, сделав всего несколько шагов, снова остановился. Он улыбался, но в глазах горело что-то такое, что никак не соответствовало этой непринужденной улыбке. – Кстати, Син, мой укус доставил бы тебе гораздо больше удовольствия, чем ты могла бы себе вообразить.
Эхо крови
Ривен ухмыльнулся, увидев расцарапанное лицо Арезандера.
– Неплохо, неплохо, – похвалил он меня. Сир тут же мрачно воззрился на него.
– А теперь поясните-ка: они что, сблизились? Или совсем наоборот? – Заха искренне не понимала, как ей на это реагировать. Мало того что у этой низкой вакарки не было такта, она даже не догадывалась, что у нее его нет.
– Я полагаю, тут всего понемножку было, – отозвалась Тай, очаровательно улыбаясь.
– А я бы предположил, – вставил Ривен, – что сегодня вполне может выглянуть солнце. Ставлю пять сребреников, что послезавтра мы выберемся отсюда, – он весело посмотрел на своего Сира. – Если, конечно, Синта не затронула и более важные части твоего тела.
Арезандер сел, оставшись совершенно невозмутимым.
– Ставлю пять сребреников, что я отправлю тебя расчищать снег, если не перестанешь ставить на более важные части моего тела.
– Стоп-стоп, Арез! Вот тут я бы хотел кое-что прояснить, – рассмеялся Ривен. – Ставлю-то я не на тебя. А на нее.
Когда он, принюхиваясь, повернулся в мою сторону, я возблагодарила всех богов за то, что никогда моментально не краснела. Я прекрасно осознавала, что все мое тело просто пылает, с того самого момента, как Арезандер вышел из комнаты. К тому же ко мне крепко прилип его запах, после того как мы провели ночь в одной кровати. Тут даже вода и мыло не помогли. Тем не менее после потухшей ярости, преодоленного стыда и основательных размышлений надо мной брал верх трезвый и холодный гнев на то, как Арезандер со мной обходился с самого начала.