Я знаю одну довольно талантливую певицу, которая много гастролирует по стране. Так вот, весь ее «творческий» поиск сводится к тому, что она ставит пластинку с моими записями и заучивает подряд все — от первой ноты до последней. Так повторяются, естественно, и находки, и случайные краски, и еще не найденные интонации.
Ох уж эти подражательницы!.. Порой придумаешь себе какой-нибудь сарафан или платье, с художником споришь да с портнихой. Но показалась в нем на телевидении, а через месяц посмотрела на экран и ахнула: самодеятельный ансамбль — тридцать девчат — все в сарафанах, полностью скопированных с моего…
Я получаю много писем. Авторы делятся со мной своими мечтами, планами. Одни девушки пишут, что их заветное желание «петь, как Зыкина». Другие с гордостью сообщают, что, по отзывам родных или товарищей по работе, их пение напоминает по манере пение Ольги Воронец. Думаю, что это ненужные желания и сомнительные похвалы.
Как-то прочла я статью видного театрального деятеля, народного артиста Казахской ССР Серке Кожамкулова — и просто оторопь взяла. Оказывается, от подражателей и там спасения нет. Среди участников республиканского праздника самодеятельного искусства чуть ли не каждый третий изощрялся в подражании или Муслиму Магомаеву, или другим популярным певцам и певицам.
Одно время мне казалось, что подражательство в эстрадном пении — процесс преходящий, но, как видно, это явление имеет затяжной характер, нанося ущерб самобытности наших талантов.
В 1963 году я выступала в саду «Эрмитаж» в программе «Ветры весенние». С того времени сохранилась у меня любопытная рецензия журнала «Музыкальная жизнь», имеющая прямое отношение к теме нашего разговора: «Людмила Зыкина — певица «русского стиля», последовательниц и подражательниц у нее так много, что иногда начинаешь судить о Зыкиной по этим ее подражательницам. Они исполняют тот же репертуар и, можно сказать, «тем же голосом». Как правило, это делается довольно посредственно, а порой только дискредитирует русскую песню на современной эстраде…»
Наверное, петь надо то, в чем ощущаешь внутреннюю убежденность, что дается, что воспринимается естественно и непринужденно.
Однажды на радио мне предложили спеть «Валенки». Да, руслановские «Валенки». Я решительно отказалась. Исполнение этой песни Лидией Андреевной казалось мне идеалом. Лучше спеть я все равно не смогла бы и ничего нового, своего сказать этой песней не сумела бы.
Художественная самостоятельность, артистическая самобытность — это свое собственное, пусть порой несовершенное, видение мира, людей, творящих историю. А так как люди все разные, то и певец, художник должны по-разному преломлять в творческом сознании свое ощущение мира.
Если же, скажем, один вокалист будет подражать другому, то ни о каком своеобразии видения мира и говорить нечего: разных, интересных, прекрасных людей вокруг нас будут представлять унылые штампы. Шаблон, как известно, требуется в поточном производстве. Там без него просто не обойтись. В искусстве же шаблон невозможен. Искусству нужны индивидуальности, яркие и неповторимые, а не колонна безликих певцов и певиц, похожесть которых между собой заставляет некоторых зрителей поскорее выключить телевизор.
К сожалению, некоторых наших «модных» исполнителей привлекают в популярных зарубежных коллегах чисто внешние атрибуты: длинные волосы, бакенбарды, ультраброский концертный костюм и т. д., а не их высокий вокальный профессионализм, дар сценического воплощения песенного образа.
Многие побывавшие на концертах Рафаэля были поражены, с какой эмоциональной и физической отдачей «работает» этот выдающийся испанский певец. Его пребывание на сцене — это безжалостный, до изнеможения суровый труд, который оборачивается огромной популярностью среди миллионов слушателей. Его оркестру не требуется разжигать энтузиазм околопесенным допингом — «скандежечкой», организующей аплодисменты публики. Глубоко сознавая силу воздействия своего искусства, Рафаэль с гордым достоинством гасит аплодисменты, не давая им особенно разойтись. И тогда невольно возникает впечатление, будто эмоциональный всплеск зрителей мешает ему сосредоточиться на следующей песне.