– Простите меня за то, что беру платье, – прошептала она, – и за то, что собираюсь сделать.
Она достала небольшой дорожный саквояж и, вынув из него вещи Филипа, бросила в него свое вывалянное в грязи платье, которое обнаружила на дне шкафа. Анна сунула саквояж под мышку и пошла к выходу.
Она уже собралась покинуть каюту, но в самый последний момент остановилась, заметив небольшой блестящий предмет. Первый раз она увидела эту булавку с бриллиантом во время их знакомства в Ривер-Флэтс. Тогда в ресторане Анна тайно восхищалась изумительной игрой граней на галстуке Филипа Бришара. Сейчас булавка лежала среди груды небрежно разбросанных монет. Анна подобрала ее и, подойдя к окну, поднесла к свету. Ей трудно было даже предположить, сколько может стоить эта прекрасная вещь, но она была уверена – за нее дадут кучу денег.
Анна не сомневалась, что сумма, малоощутимая для Филипа Бришара, но существенная для нее, поможет ей осуществить свой план в Кейп-де-Райве. Если ее маскировка удастся, если ей и дальше повезет, можно разыскать Ирландку. Если ее действительно продали, равно как и вещи из фургона, то за сумму, вырученную от продажи булавки, можно выкупить все обратно.
«Анна, ты прекрасно знаешь, что не должна брать эту вещь, – сказала она себе и положила булавку на прежнее место. – Ты не воровка, даже если мистер Бришар считает тебя таковой».
Анна попыталась отойти от бриллианта, но он не отпускал ее, подмигивая с туалетного столика, маня и соблазняя. «Да что ты в самом деле!» – подстегнула она себя и снова взяла булавку. «На бирке есть адрес мистера Бришара в Луизиане, и ты всегда можешь выслать ему деньги. Рассчитаешься со временем. Возможно, для него эта булавка ничего не значащая безделушка, а для тебя от такой вещицы зависит многое. Жить или умереть. Есть разница?». Анна быстро сунула вещицу под эластичный манжет рукава и позволила ей упасть в раздутый пузырь у локтя. «Во всяком случае, Филип Бришар может не беспокоиться за свою репутацию. Хуже от этого она не станет!» После такого рационального довода она швырнула в рукав еще и несколько монет. «Коль уж решилась, бери больше!»
Для верности Анна еще немного понаблюдала за Филипом. Убедившись, что он спит, она осторожно приоткрыла дверь и выглянула наружу. Время моциона уже прошло, и в прогулочной зоне не было ни одного задержавшегося пассажира. Вероятно, все отправились в город. Анна открыла дверь чуть шире и примерилась к щели, как побыстрее выскользнуть на палубу. Именно в этот момент заходящее солнце неожиданно выглянуло из-за облака, и яркий сноп золотистых лучей ворвался в каюту.
Филип приподнял тяжелые веки, пытаясь приспособиться к слепящим лучам. Едва он открыл глаза, как в двери мелькнул медный шелк, попавший в пучок света. Блеснул и тотчас исчез, прежде чем Филип успел среагировать. Он смотрел на дверь, пытаясь сообразить, что произошло. И когда до него дошел смысл произошедшего, он резко оторвал тело от постели и схватился за ботинки.
– Проклятие! О чем она думает! – Филип подбежал к гардеробу и сдернул с вешалки рубашку. Просовывая руки в рукава, он дотянулся до двери и выскочил на палубу. В следующую секунду со шлепающим сзади хвостом рубашки он уже подбежал к перилам и впился взглядом в пирс. На сходнях, ведущих к берегу, он ясно увидел Анну в платье его сестры.
Филип сбежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки сразу, в минуту преодолев три пролета. Когда он достиг суши, Анна уже исчезла из виду. Но он видел, что она свернула к северному кварталу, туда, где находилась центральная улица, ведущая в деловую часть города. Филип ринулся в том направлении. Он лавировал между пешеходами, входящими и выходящими из домов, магазинов и ресторанов, пытаясь разглядеть блестящее медное платье.
Тщетно он вытягивал шею поверх голов с высоты своих шести футов двух дюймов. Анна словно испарилась. На центральной улице Ганнибала ее не было. Не было видно ни платья Клодетт, ни волнистых светлых волос – их он распознал бы с полувзгляда! Люди оторопело смотрели вслед мужчине, который протискивался сквозь толпу, бросая направо и налево свое «извините». Его определенно принимали за полоумного.
Филип знал: скоро зазвонит колокол, предупреждая об отправлении «Герцогини Орлеанской». Это подстегивало его к более настойчивому поиску. Он прижимался носом к витринам и окнам, заглядывал в двери лавок и ресторанов, наконец, обшарил все близлежащие закоулки, но так и не увидел ни медного платья, ни золотистых волос.
Но что это?! На крытом городском рынке его внимание привлекло огромное страусовое перо, нелепейшее опахало на широкополой шляпе. Ателье в Чикаго, модистка и круглая коробка с пестрой миткалевой подкладкой. Филип сразу все вспомнил. Конечно, эта была та самая экстравагантная шляпка. Он еще стоял в ленивой позе и со снисходительной улыбкой следил, как ее упаковывали. Сейчас он видел через стекло павильона знакомое белое перо, прыгающее вверх и вниз над лицом Анны Конолли, словно трепещущее крыло вспугнутой птицы.
Филип наблюдал, как Анна вынула из рукава какой-то предмет и протянула продавщице. Та в обмен выдала ей стопку одежды. Анна сложила ее в… Что такое? Филип напряг зрение и узнал… свой саквояж! Видя, что Анна направляется к выходу, Филип отскочил за угол, а затем, прижимаясь к стене, пошел следом. На этот раз он ее не упустит!
Анна пересекла оживленную улицу и прошла два коротких квартала. Филип, продолжая прятаться за домами, старался не потерять ее из виду. Преследование несколько затянулось. Наконец он настиг ее и схватил за руку, прежде чем она успела войти в помещение платной конюшни. Анна вскрикнула, но он, не обращая внимания на ее реакцию, притянул ее к себе. Чтобы избежать ненужных свидетелей, которые могли принять его за насильника, он быстро потащил ее в улочку между конюшней и лавками.
– Кто?!. Что?!.
Анна не успела поднять шум – Филип зажал ей рот и не отпускал, пока они не дошли до тупика. Здесь он круто развернул ее лицом к себе и прижал спиной к стене конюшни.
– Что вы делаете?! – Глаза Анны сверкали гневом. Филип парировал, вернув ей вопрос:
– Что я делаю? Вы еще спрашиваете? Интересно, кто здесь стоит в ворованном платье и с чужим саквояжем под мышкой, я или вы?
– Да… но в чем бы я тогда пошла по городу? – оправдывалась Анна с непокорным блеском во взгляде. – В ворованной рубашке? Я подумала, уж лучше украсть это платье!
Филип смерил ее глазами с головы до ног и нахмурился.
– Между прочим, оно вам не подходит. Люди засмеют вас. Анна сама знала: подол на несколько дюймов не доставал до мысов туфель.
– Перестаньте так смотреть на меня! – возмущенно сказала она. – От этого я не стану меньше. Я не виновата, что женщины в семье Бришаров носят такие крохотные размеры.
– Нет, вы не виноваты, – задумчиво проговорил Филип. Он отвел взгляд от ее груди под туго натянувшимся лифом, чтобы задержаться на более безопасной части тела. – Конечно, вы не виноваты. Вам можно только посочувствовать. Втиснуться с женской фигурой в платье, рассчитанное на угловатого пятнадцатилетнего подростка, это надо уметь! – Увидев, что Анна готова бросить ему новый дерзкий упрек, Филип переключился на шляпу. – А это дурацкое перо, – сказал он, отпихивая прыгающий веер с ее лица, – зачем вы вообще нацепили эту шляпу? Хотите привлечь к себе внимание? «Эй, шериф, вот я…»
– Прекратите. Мне лучше знать, что и зачем надевать. Так нужно. Вот и все. Если вы беспокоитесь за свою собственность, могу вас успокоить, у меня есть ваш адрес. Я вышлю вам деньги за платье, как только устроюсь там, куда я еду.
Анна начала отодвигаться от него, но Филип рукой загородил ей дорогу.
– И куда конкретно вы собираетесь ехать? – спросил он, хотя у него уже родилась догадка относительно конечного пункта ее путешествия.
– Вас это не касается. Позвольте мне пройти.
– Если вы хотите ехать в Кейп-де-Райв, тогда это определенно меня касается.