– Вы думаете? – Он улыбнулся безмятежно, и вопрос прозвучал мягко, но девушка прочитала твердую решимость в его серых глазах.
– Вы не посмеете вести меня по улице, словно какую-то…
– Посмотрим.
На ее лице отражалась напряженная борьба. Ей удалось взять себя в руки.
– Я никуда не денусь теперь, – глухо сказала Шелби. – Мне нужны ванна и чистая одежда. Я хочу есть. Почему бы нам не заключить перемирие? Хоть на пару часов.
– Перемирие? – переспросил Бред, открывая камеру.
Он вошел и остановился рядом, не оставляя сомнений, что готов выполнить свое намерение. Шелби захлестнул новый приступ ярости. Он был так неотвратимо близок – она чувствовала тепло его тела, – что хотелось завизжать.
Бреда тронул беспомощный вид девушки. Ее огромные фиалковые глаза почти молили, она была напугана и подавлена. Но память хранила прошлые ошибки.
– Какое перемирие вы имеете в виду?
– Ванна, чистая одежда, да, еще обещание, что дальше мы поедем поездом.
Эти требования казались вполне уместными, именно поэтому Бред ощутил смутное беспокойство. Но отказать ей было бы жестоко и несправедливо.
– Хорошо, пойдемте. – Он взял ее за руку и потянул к двери.
Сесил ожидал с парой наручников. Два серебристых браслета, связанных стальной цепочкой, приковали испуганный взгляд Шелби, но Бред, взяв наручники, пристегнул их к своему ремню.
– На всякий случай. Где ключ?
Сесил подал ключ и маленькую сумку Шелби.
– Передай Сэму спасибо и скажи, что я зайду на обратном пути. – С этими словами он подошел к двери, крепко держа Шелби за руку, и столкнулся с Хетабелль. Свирепый взгляд леди остановил его.
– Мэм, если позволите, – еще ничего не подозревая, сказал Бред.
– Куда вы ведете эту молодую леди? Разве вы не знаете, кто она?
– Да, мэм, я знаю. Эта молодая леди нуждается в сопровождении, и я почти уверен, что смогу доставить ее домой в целости и сохранности. – Бред крепче сжал тонкое запястье и предостерегающе взглянул на Шелби. Та уже приготовилась было назвать его слова постыдной ложью, но Хетабелль ее опередила:
– Как вы успокоили меня. Мой племянник, наверное, уже волнуется, а я не могла уехать, прежде чем разрешится это недоразумение.
Бред улыбнулся теплой, торжествующе благодарной улыбкой.
– Вы очень добры, мэм. Для беспокойства нет оснований. Я прослежу, чтобы все было так, как эта леди заслуживает. Я друг семьи.
Смеющиеся глаза Бреда обратились к Шелби.
– Мы ведь не хотим, чтобы такая добрая леди не встретилась со своим племянником – твердая, как тиски, ладонь сжала девичью руку.
– Все хорошо, Хетабелль. – Шелби благодарно улыбнулась трогательной леди.
– Быть может, мне посчастливится услышать ваше пение, – высказала та надежду. – А пока берегите себя. А вы, достойный молодой человек, хорошенько позаботьтесь о ней. Она бесценна.
– Миссис Хетабелль, – широкая улыбка озарила лицо Бреда, – доверьтесь мне.
Хетабелль растроганно заморгала. Может быть, подумала старая леди, это начало большого счастья. Ее опытные глаза сразу же оценили Бреда, а жизненный опыт и доброе сердце подсказали, что он влюблен. Прощаясь с молодыми людьми, Хетабелль заверила Шелби, что будет писать ей и, не требуя ответного обещания, сунула клочок бумаги со своим адресом.
Когда молодая пара – рука в руке – шла к гостинице, люди оборачивались на них.
– Нам нужна горячая вода, – приказал Бред портье.
– Да, мистер Коул. Будет сделано.
Бред быстро взглянул на Шелби, будто предупреждая ее. Но она и не собиралась устраивать скандал. Главное – она вышла из тюрьмы. Теперь принять ванну и пообедать. А уж потом, решила Шелби, она что-нибудь придумает.
В комнате Бред наконец отпустил ее. Потирая запястье со следами его пятерни, Шелби пожаловалась:
– Завтра я буду в синяках.
– Это награда за то, что вы пытались обольстить славную миссис Дуглас и молоденького мальчика Сесила. Не стыдно вам? Такой красивой девушке соблазнять невинного парня.
Бред дразнил ее, давая выход своему раздражению. Однако, к его удивлению, Шелби не рассердилась на пошлые шутки, а вдруг улыбнулась:
– В самом деле?
– В самом деле что? – не понял Бред.
– Что я красивая.
Бред окинул ее хмурым взглядом:
– Уверен, я не первый вам сказал об этом.
– Но от вас это удивительно услышать. Никогда бы не подумала, что вы можете говорить приятные вещи.
Она подняла глаза и, перехватив, задержала его взгляд. На миг для Бреда время остановилось. Однако он быстро справился с собой, решив быть начеку и больше не попадаться в ее ловушки.
– Держу пари, что с умытым лицом и в одежде поприличнее вы были бы просто красавицей. А сейчас, моя леди, вы больше похожи на уличного мальчишку.
Он увидел, прежде чем она успела отвернуться, как обида заплескалась в огромных глазах, и… рассердился на себя за то, что слишком близко к сердцу принимает ее чувства.
В комнату внесли ванну и несколько баков с горячей водой. Шелби застыла у окна, и Бреду потребовалось немало воли и здравого смысла, чтобы не подойти и не успокоить ее:
– Можете мыться. Шелби резко обернулась:
– Не думаете ли вы в самом деле, что я буду мыться при вас?
– Неужели вы надеетесь, что я хоть на минуту выпущу вас из виду? Готовьте постель. Уже пора ложиться спать.
– И не подумаю. Вы можете подавиться своей ванной, своим обедом и убираться к черту.
– Ай-ай-ай. Такие грубости я слышу от леди. – Бред вновь заговорил с ней тоном, которым ему было легче всего общаться с нею.
Он подошел к кровати, снял простыни. От одной оторвал длинную полосу, протянул ее через комнату, привязав одним концом к высокой боковине кровати, а другим – к шкафу. Через эту импровизированную веревку перекинул другую простыню и за нее задвинул ванну с водой.
– Больше изолировать себя не могу. Принимайте ванну, либо я попрошу, чтобы все это внесли.
Метнув на него взгляд, полный ненависти, Шелби шагнула за самодельную занавеску, быстро разделась, и через несколько минут Бред услышал тихий, успокаивающий плеск воды.
Через несколько минут принесли обед. Бред налил себе кофе, с удовольствием вдыхая теплый аромат, взял бутерброд, уселся в кресло и только тут понял, какую непростительную ошибку совершил. Простыня висела между креслом, на котором он сидел, и окном, яркий свет делал ее почти прозрачной.
Бред оказался в театре теней и мог наблюдать все, что происходило за занавеской. Где-то в глубине его сознания жило смущение, но справиться с собой он не мог. Ванна оказалась мала, и девушка, сидя, скрывалась в ней только до пояса. Предательский свет передавал Бреду все подробности ее тела. Она вытянула из воды ногу, длинную, изящных линий, потом – другую. Ласкающими движениями поглаживала кожу, смывая мыло. Все его тело, подобравшись в одном желании, готово было подчиниться сигналу. Со стоном он поборол себя.
Не следовало это видеть. С угрюмой решимостью Бред отвернулся, с грохотом повернув кресло, и стал сосредоточенно жевать бутерброд. Но и не видя Шелби, он словно кожей чувствовал ее присутствие.
По доносившимся звукам он понял, что Шелби вышла из воды и оделась. Когда ее шаги зазвучали, приближаясь, он с облегчением вздохнул и обернулся.
– Вы, я думаю, не откажетесь, – указал он на поднос.
Не удостоив его ответом, девушка взяла бутерброд, отошла к кровати и уселась там, скрестив ноги. Свою нехитрую трапезу они закончили в молчании.
Бред, не скрываясь, разглядывал Шелби, да и девушка искоса посматривала на него. «Если бы все сложилось по-другому…» – не давала покоя ей мысль.
– Когда мы едем?
– Как только вы закончите есть. Нам предстоит дальняя дорога.
– Дорога? – испуганно переспросила Шелби. – Но вы же обещали, мы говорили о поезде.
– Нет, Шелби, я ничего не обещал. Это вы просили, но я не ответил. А теперь я вам говорю: вы слишком умны для поезда. Там, где много людей, вы сможете ускользнуть от меня. Нет, будет гораздо лучше, если мы будем одни.