Он знал это сердцем.
Мужчина повернулся и очень быстро скрылся в лесу.
— Как думаешь, это был папа? — Брайан смотрел на Марка с надеждой. — Или мне показалось?
Марк думал, что лучше бы Брайану показалось. И пусть его рациональная натура твердила, что Сэм просто мог уйти от жены, а тоскующий ребенок принял бродягу за своего папу, его индейская суть знала истинную причину.
Да и какие, к черту, бродяги в лесу зимой? Никому не хочется замерзнуть там насмерть.
— Я думаю, твоей маме незачем тебе врать, — честно ответил Марк и потрепал Брайана по голове. — Она знает лишь то, что сказал ей твой папа. А я знаком с ним много лет. Если Сэм сказал, что он уезжает по делам — он уезжает по делам. Не волнуйся, герой.
«Волноваться за тебя буду я»
Он видел, что у Брайана посветлело лицо. И никто не мог знать, как потемнело на душе у него самого. Билет в Лос-Анджелес лежал у него в мотеле, но теперь Марк понимал, что ему придется задержаться до Рождества. А может, и дольше.
========== Глава седьмая ==========
Комментарий к Глава седьмая
Aesthetic:
https://pp.userapi.com/c856132/v856132137/14dd3/4uN5wupCj_M.jpg
Рейчел догнала Марка на улице.
— Подожди! — запыхавшись, она подскочила к нему. — Ты куда идешь?
— В город, — он взглянул искоса на её разрумянившееся от бега лицо, на растрепавшиеся яркие волосы, в лучах зимнего солнца делавшие её похожей на ведьму.
Оставаться дома у Риксов не было смысла. Кира, вернувшаяся из супермаркета, ясно дала ему понять, что не в восторге от его общения с Брайаном. От её вчерашней эмоциональности не осталось и следа. Перед Марком снова была та Кира, которую он встретил в Баддингтон Хай после разлуки, и понять, за что она так его и не может простить, Марк никак не мог.
Брайан был расстроен маминой резкостью и попытался уговорить её смягчиться, но Марк всё равно счел за лучшее уйти.
Теперь Рейчел — Рикс? Он понятия не имел, чью фамилию она носит! — поймала его на улице, и, несомненно, с намерением.
— Я с тобой, — она откинула с лица рыжие пряди, прилипшие ко лбу. — Извини за Киру, — Рейчел вздохнула. — Она переживает из-за Сэма, ещё бы, он же её кинул! Она не хочет этого признавать, но любому идиоту это понятно.
Как Марк ни старался, в голосе Рейчел он не услышал сочувствия к тёте, только осознание собственного превосходства. Ему стало тошно, однако он промолчал, понимая, что, возможно, девчонка, при всем своем самодовольстве, могла замечать что-то, чего не замечала Кира.
— И не смотри на меня так! Это все знают, и в школе болтают. Она же ледышка, злючка, сам видел, как она со мной обращается, — в тоне Рейчел слышались интонации обиженного подростка. — И с Сэмом было так же!
Возможно, Кира была слишком строга с племянницей, но, наблюдая за Рейчел, Марк вполне мог понять, почему. Девчонка явно считала, что всё, что она хочет, должно появляться у неё по щелчку пальцев, и догадывался, что теперь она нацелилась на него самого. Возможно, Рейчел решила, что Кира нравится ему, иначе зачем знаменитому музыканту тащиться в такую даль? Возможно, Рейчел злилась.
— Я не думаю, что тебе стоило бы говорить так о женщине, которая тебя вырастила, — отметил он.
— Ха! Кира и дети — две параллельные прямые, которые не пересекаются! Иначе она бы взяла Брайана с собой в магазин, а не оставила на меня! И поняла бы уже, что я взрослая! А Сэм просто устал. Они даже не трахались!
В её голосе сквозила явная обида, детское желание ужалить женщину, которую она почему-то посчитала своей соперницей, на которую разозлилась после того, как Кира выставила её ребенком. Марк понятия не имел, что происходило у Рейчел в голове, но ему уже хотелось встряхнуть её посильнее и надавать по щекам. Хотя бы за то, что почти незнакомым людям таких вещей не рассказывают. Не выносят сор из дома, даже если он уже у дверей скопился.
— Так ей и надо, — мстительно добавила Рейчел. — Да пошла она! Только представь, она звонит мне, когда я на свидании, и требует, чтобы я вернулась домой! Попьем кофе? — неожиданно сменила она тему и кивнула в сторону небольшого кафе на противоположной стороне улицы. — Расскажешь, зачем ты здесь?
Кажется, ей очень хотелось убедиться, что Марк не приехал к Кире, и ей было наплевать, что о ней подумают. Может быть, Рейчел даже хотела, чтобы Кира узнала об их разговоре. Сам же Марк понимал, что разговаривать с Рейчел в кафе на виду у целого города — не самая хорошая идея. Слишком много людей могло их увидеть. Слишком много сплетен могло поползти, опутывая город паутиной. В маленьких городках невозможно ничего скрыть.
Каким-то магическим, волшебным образом тетя Мейбл узнавала, что Кетрин Палмер изменила мужу со слесарем, а её муж угрожал им обоим дробовиком. Слухи об алкоголизме Бена Стрейтера облетали все гостиные, где собиралось больше двух человек. И Марку не хотелось бы, чтобы кто-нибудь услужливо донес Кире, как он, чужой среди своих и свой среди чужих, пил кофе с её племянницей.
Но он согласился. Потому, что хотел бы узнать о Кире больше. Потому, что взбалмошная Рейчел могла рассказать что-то, по-настоящему интересное. Потому, что семья Риксов не желала отпускать его. Потому, что он видел надежду в глазах Брайана тоску и не мог не заметить непонимание случившегося в глазах его матери. Потому, что чувствовал собственную вину.
И потому, что чем больше он думал, тем сильнее ему казалось, будто в лесах вокруг города таится что-то страшное.
Нисколько не стыдясь собственного порыва, Рейчел сбивчиво рассказывала ему о Кире и Сэме. Все семейные дрязги, неизбежно возникающие между женатыми людьми, Марк слушал вполуха, болтая ложкой в своем американо. Соблазнительница взрослых мужчин из девчонки была аховая, она слишком много болтала и слишком много хлопала ресницами. Марк не сомневался, что в школе Рейчел станет королевой бала, но много ли нужно школьникам в провинциальном городке? Яркая внешность, самоуверенность и наглость — и вот ты уже в элите, и все смотрят тебе в рот, какое бы дерьмо из него не лилось, потому что в их глазах это дерьмо превращалось в Слово Божие.
Кафе было практически пустым, только две девчонки, которым Рейчел помахала на входе, занимали уголовой столик. И, хотя они уже допили свой кофе и доели пирожные, они продолжали сидеть, откровенно пялясь на них. Рейчел явно нравилось, что в школе ей начнут задавать вопросы об известном музыканте Марке Аллене. Она щебетала, строила глазки, но, когда она потянулась, чтобы коснуться его руки, Марк отодвинулся в сторону.
Нет уж, детка, хорошего понемножку. Незачем ей обманываться.
— В последнее время Сэм был таким подозрительным! Он всё время уезжал рано на работу, возвращался поздно, ночами бродил по дому и пил кофе, о чем-то думал. Наверняка, собирался уйти, но не знал, как сказать. Что ж, он выбрал неплохой способ, — Рейчел дернула плечом, позволяя лямке майки сползти вниз. Марк спрятал усмешку — Они с Кирой даже не трахались, и он спал на диване в кабинете! Впрочем, может, потому, что иногда Сэм по ночам кричал…
— Кричал? — а вот это было уже интересно. Марк даже ложкой болтать в кофе перестал. Он сам не знал, почему, но чувствовал, что информация, выданная Рейчел в потоке россказней о семейных проблемах, на самом деле очень важна.
Конечно, он не знал, как жил Сэм все эти годы… толком не знал. Его заботила собственная жизнь, собственные проблемы, и Сэм, наверное, чувствовал это, потому что никогда и не пытался рассказать ему о себе, лишь поздравлял с праздниками и расспрашивал о делах. И Марку казалось это нормальным — что, в конце концов, интересного может происходить в этом маленьком унылом городе, с унылым, ничего не добившимся Сэмом?
В горле стало сухо и горько от собственного эгоизма, и Марк глотнул кофе. Легче не стало. Горчило и осознание собственной слепоты, и вина, поднявшаяся из омута воспоминаний о прошлом.
Если бы он не рассказал Сэму о Вендиго. Если бы не решил, что история о духе голода и зимней стужи — подходящая тема для Хэллоуина. Если бы…