А что бы он сделал? Ничего бы не сделал. Пожал бы плечами и вернулся к своим подростковым попыткам собрать группу. Уехал бы потом. Ничего бы не изменилось, только, возможно, той глупой ссоры на выпускном не было бы. И, может быть, он бы не отнесся к звонку Сэма так беспечно. И, может быть, Сэм сидел бы сейчас с ними.
Чувство вины, как змея, подняло пятнистую ядовитую голову, готовясь броситься и укусить.
— …так что Сэм бы из семьи не ушел, — Денни тем временем продолжал свои рассуждения. — Но я думал: может, я ошибся? Теперь Виктор пропал, и, видит Бог, я хотел бы, чтобы это был просто подростковый взбрык. Ты же знаешь, у детей ноги горят.
Ноги горят. Марк вспомнил старые легенды о «лихорадке Вендиго» — у жертвы проклятья Вендиго ноги начинают гореть так, что он бежит в лес и исчезает там в попытках уменьшить боль.
Должен ли он рассказать Денни о сообщении? О звонке Сэма? Марк коснулся ладонью телефона, лежавшего в кармане джинсов. И поймет ли Денни?
— Пойдешь курить? — Неожиданно спросил Дэн. Он похлопал по карманам в поисках пачки сигарет и зажигалки. — Ты же всё еще куришь?
Они стояли на крыльце, выдыхая сигаретный дым в морозный воздух. Марк чувствовал, как прочищает его мозги зимним холодом. Баддингтаун окружал лес, и теперь, покрытый снежным одеялом, он казался подозрительно тихим.
Будто ждал.
А между деревьями что-то таилось. Марк чувствовал его присутствие кожей, но надеялся, что его ощущения — всего лишь последствия нескольких кружек чистого, неразбавленного даже водой Джим Бима. О, как он на это надеялся.
Денни щелкнул кнопкой зажигалки, и синее газовое пламя на мгновение осветило его четкий, искусно вылепленный природой (и генетикой) профиль. Марк припомнил, как девчонки млели, стоило Денни закурить у них на глазах, и ухмыльнулся.
— Так тихо, ага? — Дэн мотнул головой в сторону. — Я служил в полиции с девятнадцати лет, всякого говна навидался. Но, веришь или нет, старик, я смотрю в сторону этого с детства знакомого леса — и мне хочется просто поехать домой и закрыться на все замки.
Марк кивнул.
Тишина давила им обоим на уши. Докурив, Денни швырнул окурок в урну.
— Я скажу тебе одну вещь, Маркито, — он сжал губы, размышляя над верными словами. — Я могу как угодно пытаться объяснить исчезновение Сэма разумными причинами, всё равно я не могу уже ничем помочь ни Кире, ни мелкому. Но в глубине души я не верю, что в его исчезновении всё так просто. Может быть, он ввязался в какое-то дерьмо, да так и не пришел ко мне со своей проблемой. Может, его труп лежит где-то, в черных пакетах, расчлененный, а я даже не знаю, что с ним. И Кира не знает. И люди так и продолжат шептаться за её спиной, называя «брошенкой». А теперь ещё и ты приехал. — Денни положил руку на плечо Марку. — Я уже слышал всякое… про тебя, про Киру, про Рейчел. Здесь люди ничего не забывают, Маркито. Надеюсь, ты об этом помнишь.
========== Глава девятая ==========
Комментарий к Глава девятая
Aesthetic:
https://pp.userapi.com/c849220/v849220954/17075e/ZcGII5jru7U.jpg
Марк смог заснуть лишь под утро — он пытался читать книгу, взятую в библиотеке, но голова болела от выпитого виски и от размышлений. Он никак не мог понять, в какой момент он допустил в свою голову мысль, будто в лесу завелся Вендиго — это вечно голодное, смертоносное существо. Дух, который будет есть, и есть, и есть, и никогда не насытится. Когда увидел рисунок Брайана? Когда узнал, что пропал парень Рейчел? Когда… когда поговорил с Денни, и тот поделился с ним мыслями, которые никому бы не доверил?
А, может быть, он подумал об этом, когда услышал перепуганный голос Сэма в телефонной трубке?
И допустил ли он эту мысль до конца?
Вряд ли. Он всё ещё пытался найти рациональное объяснение, однако его не было. А если и было, то не сходилось с характером Сэма. Мысли давили на Марка, мозг распухал и был готов взорваться, но, когда к шести утра он наконец-то уснул, то проспал всего лишь несколько часов и проснулся с больной, тяжелой головой и в холодном поту. Ему снился ветер, гуляющий среди голых черных ветвей, и кровь, дымящаяся на снегу. Деревья, которые могли казаться одинаковыми кому угодно, только не тому, кто половину жизни провел рядом с ними. И голос, голос, который звал… голос существа, которое вечно голодно.
Марк долго стоял под душем, пытаясь прийти в себя, но в чувство его привели вовсе не контрастные, горячие-холодные-снова-горячие струи воды, а звонок Денни.
Виктор так и не вернулся домой, и его родители настояли на поисках.
— Собираем поисковые отряды. Идешь с нами? — Денни вздохнул в трубку. — Я не хотел бы тебя в это впутывать, но…
Марк почувствовал, как по спине проскользнул холодок. События закручивались тугой спиралью, и теперь ему казалось, что пружина эта в любой момент могла распрямиться. Отдача от этого может ударить по всем.
Ему очень хотелось бы верить, что Виктор просто решил сбежать из дома. Даже у мальчишки из хорошей семьи, всеобщего любимца и капитана школьной футбольной команды, могли быть причины для побега. Марк знал, как никто другой, что за стенами домов маленьких городков скрываются тайны, которых лучше не раскрывать.
— Пойду, — он взглянул на книгу о вендиго, лежавшую на тумбочке около постели. — Во сколько ты собираешь людей?
— Сейчас, — ответил Денни. — Сам знаешь, темнеет в городе рано.
Поиски Виктора лучше начинать утром, в этом Марк был с Денни согласен. К трем часам дня в Мэне уже темнело, а часы показывали одиннадцать утра. Накинув на голову капюшон и стараясь быть как можно более незаметным, Марк слушал, как Денни инструктирует людей, раздает фонарики тем, кто не нашел их дома — удивительно, в полиции, что, залежи электрических карманных фонариков или где? Впрочем, у Марка своего тем более не было.
Оглядывая собравшуюся толпу, он выхватил взглядом Киру, но Рейчел отсутствовала — то ли не очень беспокоилась о судьбе своего парня, то ли оставалась дома с Брайаном. Впрочем, в толпе вовсе не было видно подростков, только взрослые. Кира стояла, сунув руки в карманы, и рассматривала снег, будто утоптанный людьми белый покров был самой интересной вещью на свете. Кусала нижнюю губу. Её рыжеватые волосы были стянуты в уже привычный Марку низкий хвост.
А потом она подняла голову и скрестилась с Марком взглядом, и в её глазах отразилась такая усталость и безысходность, что у него заныло в груди, там, за ребрами. Сэм пропал, она осталась одна, но кого волнуют её чувства, в конце концов? Для всех Сэм сбежал из семьи, устав от жены и ребенка, и искать его смысла нет, а вот у Виктора причин убегать не было, значит, с ним что-то случилось. Попахивало двойными стандартами. Или абсолютным нежеланием видеть что-то, пока оно не ударит кулаком прямо в лицо.
Марку захотелось подойти к ней… зачем? Зачем-то. Просто так. В свете информации, которую Денни преподнес ему за стаканом виски в опустевшем полицейском участке, возможно, этого делать не стоило бы. В голове у Марка не укладывалось, что Кира в школе была в него влюблена, а он этого не замечал. А Сэм знал, и злился, и если бы тогда эта ситуация разрешилась, то, может быть…
Мысль эта болталась у него в голове, словно виски на дне стакана. И не стоило бы её сейчас думать.
Марк перевел взгляд на остальных собравшихся, которые как раз начали расходиться по отрядам. Уловил краем глаза Криса Аддамса, а рядом с ним…
Марк моргнул. Нет, он не ошибся. Айрис Эванс, бывшая девушка Денни в школе. Только похудевшая, будто осунувшаяся. Русые волосы были забраны в неловкий хвост на затылке и перехвачены резинкой.
— Эй, идем, — Денни положил ему руку на плечо, и Марк вздрогнул. — До темноты осталось всего ничего, далеко не заберемся в лесу всё равно.
От белизны вокруг болела голова. Марк брел среди деревьев, загребая ботинками снег. Лес был тихий-тихий, с ветвей не вспорхнула ни одна птица, и непрошенные да незваные мурашки бежали по спине. Даже зимой лес обычно полон всяких звуков — шорохи, перелеты оставшихся в Мэне птиц. Но сейчас на уши давило тишиной, прерываемой только криками петляющих среди деревьев людей.