Он и сам точно так же боялся.
— Нет, — качнул он головой. — Сэм действительно выглядел жутко.
— Не совсем так. Он был… — Кира сглотнула. — Он был не-собой. Но, наверное, это нормально для тех, кто едва не сошел с ума, блуждая по лесу? — она издала невеселый смешок. — Как и нормально для их семьи потом испугаться и… — она беспомощно пожала плечами. Казалось, Кире было трудно говорить о вещах, которые она не могла объяснить логически. Которые не укладывались в её четкую картину мира.
— Пожалуй, я останусь, — Марк швырнул окурок себе под ноги, в снег.
Кира прикрыла глаза, и стало ясно, что её почти омыло облегчением от его слов. Марку захотелось сказать, что всё будет хорошо. Беда была в том, что он сам в этом был не уверен.
— Спасибо, — произнесла Кира.
— Да ладно, — отозвался он.
Что-то внутри него подсказывало, что он должен лечь спать в той комнате, где лежал Сэм. Однако тогда Кире пришлось бы ночевать где-то ещё, и это было бы неудобно. Не в одной же постели им спать! Поэтому Марк ничего не сказал, а сама Кира просто постелила ему в запасной спальне, которую явно использовали для гостей. Она казалась безликой, не носящей отпечатков личности тех, кто ночевал в ней, и быть может, это было даже хорошо.
Марк понимал, что Кира цепляется за него отчаянно, как за единственную соломинку, что может вытянуть её и Брайана из кошмарной ситуации, в которой они очутились. И, черт, впервые в жизни Марк так хотел кого-то защитить, и это было уже не чувство вины, а просто желание помочь и уберечь. Оно росло постепенно — с тех пор, как он впервые встретил Брайана. С того момента, как впервые треснула холодная и враждебная маска, которую нацепила на себя Кира, и за ней обнаружилась женщина, слишком много несущая на своих плечах.
Так не должно быть. Не должна Кира одна всё это тащить. Это неправильно.
Он заснул с подобными мыслями, а, открыв глаза, увидел себя в лесу. Под ногами скрипел снег, но ни одна птица не вспорхнула с ветвей, заметив присутствие человека. Лес был тих, а, подняв голову и принюхавшись, Марк почувствовал сладковатый запах смерти, заставивший его замереть.
Вендиго. Это были его владения, и здесь он убивал и кормился. Марк вздрогнул и вдруг заметил, что стоит не на двух ногах, а на четырех лапах. Ещё никогда у него не было таких реальных, ярких снов. Он вновь принюхался — отвратительная вонь смерти и разложения стала будто яснее. Ветер засвистел в ветвях деревьев.
Марк прыгнул в сторону, и тут же над его головой пронеслось что-то огромное, ужасно вонючее. Животный инстинкт завыл в голос, умоляя бежать, прятаться, искать укрытие. Спасать свою жизнь, потому что вендиго близко, вендиго подобрался так близко, что его вонь забивала ноздри, и паника разрывала грудь.
— Марк… — просвистел ветер. — Марк…
В холодном поту Марк подскочил на постели. Пряди волос прилипли ко лбу. Никакого леса, только темнота чужой комнаты, ночь за окном и насквозь промокший край одеяла. Ни-че-го. Только свист ветра всё ещё стоял в ушах. Вендиго звал его, звал через сны, и он жаждал увидеться с Марком лицом к лицу.
Спустившись на первый этаж, Марк налил себе холодной воды и почти залпом опрокинул в себя стакан. Фантомный сквозняк холодным дуновением прошелся по голым плечам — он оставил вымокшую от пота футболку в спальне, развесив на стуле. До утра должна высохнуть. Кошмарные сны стали постоянными спутниками с момента его возвращения, и Марк, со стуком поставив стакан рядом с электрическим чайником, оперся руками о поверхность кухонного гарнитура.
Если бы дед был жив, он бы подсказал, что делать. Направил. Помог. Но дед умер, и больше некому подсказать Марку, как жить, если рациональное мышление позорно отступает перед лицом гребаных старых легенд. Что он должен сделать, чтобы спасти Брайана и Киру? Не лучше ли ему бежать, пока не поздно?
В глубине души он знал, что уже поздно. Мог видеть кровавые следы, что потянутся из штата Мэн за ним, куда бы он ни поехал, потому что, куда бы ты ни отправился, ты берешь с собой себя и своё чувство вины. Разбухающее, безразмерное. Сводящее с ума. Марк будет чувствовать себя виноватым, если хотя бы не попытается помочь. Но один он не справится. К Денни обращаться бесполезно: он слишком занят убийством парнишки, да и эти отношения с Айрис… Марк был почти уверен, что ничего у них не закончилось, и лишь вопрос времени, когда об этом узнает весь город.
Неважно. К черту. Марк потер лицо руками. Под зажмуренными веками вспыхнули картины. Старая резервация. Дед, подкидывающий поленья в очаг. Множество странно пахнущих высушенных трав, развешанных по стенам. Деревянный тотем во дворе.
Резервация!
Дед умер, но он должен был передать кому-то свои знания. Обычно они передаются внутри семьи, но ни отец, ни Марк не жили среди индейцев, избрав путь рациональности и цивилизации, путь интеграции в современное американское общество, будь оно неладно. Значит, дед передал всё, что знал, другому огимаа. Другому шаману.
И этот шаман… мог бы помочь. Ведь индейцы все ещё верят в вендиго. В вечноголодного старца, летающего вместе с ветром. Быть может, они… они знают, как его изгнать?
Мысль поехать в резервацию была неожиданной. Марк знал, что попасть туда можно, лишь получив официальное разрешение у администрации племени. Но он понимал, что иного выхода у него нет. Возможно, шаман скажет, что бояться нечего. Что Сэм всего лишь измучен и страдает, но не одержим злобным духом Голода. Боги, как Марк на это надеялся!
Не покажется ли идея отправиться к своему племени ему дурацкой, когда солнце взойдет из-за горизонта?
Не важно. Сейчас его интуиция сигналила, что так будет лучше. Так нужно сделать. И он ей верил, Боже, он ей верил с тех пор, как сошел с самолета в аэропорту Бангора! Не мог не верить, хоть и старался жить разумом.
— Кхм, — раздалось покашливание позади.
Резко обернувшись, Марк увидел Киру. Черт знает, сколько она стояла, уже зайдя в кухню и прислонившись спиной к стенке. На ней была длинная футболка, доходившая ей до середины бедра, и, наверное, нижнее белье, только его Марк, разумеется, не видел. Рыжеватые волосы были распущены и лежали на плечах.
— У тебя что-то случилось? — Кира скользнула взглядом по его лицу, по плечам и торсу и быстро отвела глаза. — Выглядишь… не очень, — заметила со смешком, но ей, кажется, было совсем не смешно.
— Кошмар приснился, — Марк пожал плечами. — Ничего такого.
Обоим было неловко. Ему — ещё и потому, что он смотрел на Киру, выглядевшую такой хрупкой в безразмерной футболке, на стройные ноги, на тонкие черты лица, на ключицы, торчащие из-под широкого ворота. Смотрел и думал, что не может позволить монстру превратить её в кровавое месиво. Кира для этого была слишком красива. И, судя по всему, слишком несчастна, чтобы такой и умереть. У неё и у Брайана впереди ещё много лет жизни.
— Нальешь мне чаю? — вдруг попросила Кира. — Раз уж ты здесь так неплохо устроился, — её слова могли показаться упреком, но на самом деле таким не были.
Чайник щелкнул кнопкой. Марк залил пакетик черного чая кипятком и поставил перед Кирой на стол. Она задумчиво поболтала ложкой в стремительно набирающей цвет воде.
— Спасибо, что остался, — она вновь скользнула взглядом по нему, возвращаясь к лицу. — Я даже не могу спать в той спальне. Ушла в комнату к Рейчел, — Кира криво улыбнулась. — Всё вспоминаю, как Сэм там лежал, такой… худой, и жуткий, и… — она зажмурилась, прогоняя слёзы.
Марк сам не понял, зачем сделал это, но потянулся и сжал её ладонь в ободряющем жесте. Как никогда, он понимал, что в этой жуткой ситуации они только вдвоем, да и то он не был уверен, что может рассказать ей о своих мыслях и подозрениях. Кира была ещё не готова. Будет ли она вообще готова к этому хоть когда-нибудь?
От чая медленно поднимался пар.
— Красивая у тебя татуировка, — невпопад заметила Кира. Было заметно, что ей хочется перевести тему, но она не знает, как.