— Всё будет в порядке, — прошептал он, хотя сам не особенно в это верил. Но ему хотелось надеяться, что всё будет хорошо, что он справится, потому что другого выхода у него просто не было.
Брайан, будто почувствовав его взгляд, заворочался на кровати, но не проснулся. Даже без очков, он был очень похож на Сэма. Быть может, вендиго, понимая, что его нынешняя физическая оболочка рано или поздно износится, собирается вырастить Брайана как следующее «тело» для вечноголодного духа, а не просто сожрать его, как других? Быть может, у него есть план?
Марк собирался не допустить этого. Хоть он и боялся, что проиграет вендиго в борьбе, он мог попытаться уничтожить это существо. Сделать всё, для этого возможное.
Лес темнел за окном, зловещий в своем молчании. Там, в ветвях высоких сосен, далеко в чаще, вендиго хранил свои «запасы». Где-то там, возможно, он оставил и Рейчел. Глупышку Рейчел, которая мечтала сбежать из маленького города и стать звездой где-нибудь в Голливуде. Рейчел, которая была избалованным ребенком, но не заслужила такой жестокой участи.
Где-то над верхушками темных, мрачных деревьев носился с ветром жуткий дух, одно имя которого вызывало у индейцев страх. А здесь, в городке, люди мирно спали, даже не подозревая, какую страшную новость принесёт им утро.
Марк чувствовал свою вину за то, что не смог помочь Рейчел. Она не вызывала у него симпатии, однако стоило ему представить, как из-за её исчезновения — он осознавал, что тело вряд ли обнаружат, если вендиго того не желает, — будет страдать Кира, и он начинал себя ненавидеть. Если бы он поторопился, девчонку можно было бы спасти. Если бы он только поторопился…
Вина тяжелым грузом лежала у него на сердце. Сможет ли он смотреть Кире и Брайану в глаза, понимая, что всё время придется лгать? Ему придется врать, что он ничего не знает ни о Сэме, ни о Рейчел, хотя судьба обоих прекрасно ему известна. И сможет ли он вообще находиться рядом с ними, не думая, что мог спасти Рейчел, если бы поторопился хоть немного?
Возможно, ему стоит подумать об этом потом. Марк понимал, что единственное, что сейчас важно — уничтожить существо, набирающее силу в теле Сэма, и спасти не только Брайана и Киру, но и весь город.
Он подошел к кровати и осторожно убрал со лба Брайана растрепавшуюся челку. Тот снова заворочался, но продолжал крепко спать, и Марк мог видеть, как двигаются его глазные яблоки под сомкнутыми веками. Сон у мальчишки был спокойным, так же, как и у Киры. Быть может, это вообще была её последняя спокойная ночь.
— Прости меня, — еле слышно прошептал Марк. — Я не смог её спасти.
Присев на край постели, он коснулся поцелуем лба Киры. И без того чутко спавшая, она открыла глаза.
— Марк? — она села, несколько раз моргнула, прогоняя сон. — Что случилось?
— Ничего, — соврал он. Лгать, глядя ей в глаза, было даже проще, чем он думал. — Мне просто не спится.
Кира села, проводя ладонью по лицу. Вздохнула.
— Заварить тебе травяной чай?
Услышавший сквозь сон голос матери, Брайан что-то пробормотал, но всё ещё продолжал спать. Кажется, бесконечные кошмары его утомили, и теперь его и пушкой было не разбудить. Оно и к лучшему.
— Не стоит, — Марк покачал головой. — Я не хотел тебя беспокоить.
— Ну, уже разбудил, — Кира спустила ноги на пол, и под весом её тела чуть скрипнула половица. — Брайан теперь будет спать до утра. Идём, я сделаю тебе чай.
Глядя на её худощавую фигуру, перемещающуюся по кухне, Марк думал: что произошло бы, если бы Брайан не увидел вендиго и не закричал тогда? Совершили бы они ошибку или, наоборот, помогли бы друг другу? Как бы то ни было, Кира ему нравилась. Очень нравилась, хотя он и понял это лишь сейчас. Быть может, у них что-то могло бы получиться. Быть может…
— Держи, — Кира поставила перед ним дымящуюся чашку. От чая поднимался терпкий травяной аромат. — Мама всегда заваривала его, если мне не удавалось уснуть.
Её неловкость Марк чувствовал кожей. Возможно, Кира тоже думала об их поцелуе и, возможно, считала, что они едва не совершили ошибку. Или вовсе она ничего не считала. Марк смотрел на её усталое, сонное лицо и думал, что завтра, в Сочельник, он может умереть, защищая её и Брайана. Искупая свою вину за то, что не приехал к Сэму, пока ему ещё можно было помочь. И за то, что не успел вернуть Рейчел домой.
Кира сидела рядом, подобрав под себя ноги, и смотрела на окутанный темнотой задний двор, что виднелся в кухонное окно. Прядь волос, в полутьме кажущаяся очень тёмной, скользнула ей на шею. Протянув руку, Марк осторожно убрал волосы ей за ухо. Не удержавшись, провел пальцами по нежной коже.
— Марк… — Кира вздрогнула, поднимая на него взгляд. Сглотнула, но так и не отодвинулась. — Нам не стоит…
Её голос разума был прав. Не стоит. Он знал это сам. Как и знал, что вендиго собирается вскрыть ему грудную клетку, добираясь до бьющегося за ребрами сердца. Как знал, что, убив его, злобный дух придет за Кирой и Брайаном, и знал, что, если сможет предотвратить это ценой своей жизни — он предотвратит.
Как знал, что его чувство к Кире, возможно, обречено, и не только потому, что он скоро может умереть. Даже если он останется жив, то чувство вины может сожрать его целиком.
Но, быть может, сейчас им обоим станет легче. Хотя бы на время.
— Не стоит, — кивнул он. — Я знаю, — и поцеловал её, а она даже не попыталась отстраниться.
Кира ничем не напоминала Маргарет — была хрупче, как-то острее, несмотря на рождение Брайана. Напоминала тростник, что гнулся, но не ломался: Марк ошибался, думая, что она может сломаться. Волк, живущий у него на спине, вновь ластился к её рукам.
Изгибы её тела идеально ложились в его ладони, пока Кира, шумно дыша, подавалась вперед, стремясь быть ближе, ближе, ближе. Пока он сжимал её запястья, почти до синяков, а потом отпустил, чтобы вцепиться в её бедра, оставляя синяки ещё и там. Их тени смыкались и сплетались, образуя темное изображение двуспинного чудовища на стене гостевой спальни.
С ней всё было по-другому. Непривычно. Если Маргарет кричала и стонала беспрестанно, то Кира вскрикнула только раз, впиваясь в его плечи тонкими пальцами, и Марк точно знал, что она не притворяется. Её прошило судорогой с головы до ног, а сам Марк, зажмурившись вновь, нырнул в марево багрового тумана.
Багрового, как засыхающая кровь.
Открыв глаза через несколько минут, а, быть может, и часов, Марк бездумно уставился в потолок, смаргивая остатки то ли сна, то ли отключки. Рядом с ним, крепко прижавшись к его боку, спала Кира. Наверное, самое время было думать, что они совершили что-то ужасное, но Марк почему-то знал, что сделали всё правильно. Так, как должно было быть. Жизнь издевательски провела их разными дорогами, чтобы бросить в объятия друг другу. Возвратить когда-то утерянное. Пусть и ненадолго.
Им обоим это было нужно. Буквально через несколько часов Кира узнает, что Рейчел пропала, и её мир в очередной раз рухнет во тьму. Только богам известно, сможет ли она выдержать это. Марк смотрел на неё, спящую, и глупо надеялся, что может стать для неё якорем, который не позволит Кире рухнуть в безумие.
Завтра Марк может умереть, и, вероятно, Кира в его объятиях станет последним теплым воспоминанием, что сохранит его мятущуюся душу. Или его спасением, ради которого он будет бороться до конца.
Он смотрел, как пляшут на потолке тени, и думал, что нашел своё место.
Тем больнее будет его потерять.
*
Под утро к ним явился Денни. Крайне измотанный, с красными от недосыпа глазами, он принес вести, которые были известны Марку и без него.
Услышав, что Рейчел пропала, Кира осела на стул и закрыла лицо руками. Её плечи затряслись от плача. Марк осторожно притянул её к себе, позволяя уткнуться в его плечо.
— Я не верю… — пробормотала она. — Этого не могло случиться, я просто не верю, Марк, этого не может быть…
Её трясло. Кулачком она ударила Марка в плечо — раз, другой, дернулась, будто собиралась куда-то бежать, но при этом продолжала плакать. Марк только крепче прижал её к себе, позволяя выплакаться. На неё свалилось слишком много, и, возможно, исчезновение Рейчел — смерть, но об этом он никогда не скажет вслух, — было последним ударом, который она не смогла вынести.