- А если не в Тауэр, то куда? - спросила Леона.
Маркиз отвел глаза, чтобы не видеть ее манящего взгляда.
- Ваш слуга, Леона, - проговорил он, кланяясь. - Но вы должны меня извинить. Уверен, что мое место в качестве партнера на контрданс жаждет занять один из все увеличивающегося числа ваших поклонников.
Маркиз хотел было уйти, но почувствовал, что Леона положила руку на его рукав.
- Это правда, Юстин? - настойчиво спросила она. - Вы действительно отказываете мне не из-за какой-нибудь прелестницы?
- Если это действительно вас интересует, то я могу уверить вас, что единственные объятия, которых я ищу в данный момент, - это объятия Морфея.
- Тогда позвольте пожелать вам доброй ночи, милорд, - отозвалась Леона. Я надеюсь, что во сне вы увидите меня.
- Иначе, конечно, и быть не может, - ответил маркиз с той циничной ноткой в голосе, которая неизменно привлекала женщин.
Он двинулся прочь от нее через бальную залу;
Леона смотрела ему вслед. Было что-то в его широких плечах, гордой посадке головы и изящной фигуре, что заставило ее взволнованно перевести дыхание.
Он от нее не улизнет, - поклялась она себе.
Маркиз вышел из бальной залы и проследовал по украшенным цветами коридорам, пока не оказался у парадной двери. Там толпы глашатаев вызывали кареты, и, как только он появился, великолепный лакей выкрикнул его имя.
- Карета высокоблагородного маркиза Алтона! - позвал он.
Почти сразу же появился черно-желтый кабриолет маркиза, запряженный двумя идеально подобранными чалыми.
Алтон уже собирался было спуститься по ступеням и направиться к экипажу, когда его осенило.
- Скажите, - обратился он к лакею, выкрикнувшему его имя, - отсюда уезжала минут двадцать тому назад молодая леди?
Тот, подумав мгновенье, сказал:
- Да, это так, милорд. Была молодая леди. Сейчас я вспоминаю, что удивился, почему она одна. Она попросила найти для нее наемный экипаж.
- Куда она направлялась? - взволнованно спросил его маркиз.
Лакей оставил свой пост у двери и отправился переговорить с одним из глашатаев. Вернувшись, он сообщил:
- Милорд, адрес был следующий: дом девять на Куин-Уок в Челси, - и незаметным жестом переправил гинею к себе в карман.
Маркиз уже спускался по ступеням к своей карете, когда его остановил хорошо знакомый голос.
- Подождите минутку, Алтон, - сказал лорд Хоксбери, спускаясь по лестнице следом за маркизом.
- Что-нибудь случилось, господин министр? - спросил маркиз. Тот покачал головой.
- Ничего, если не считать того, что я устал от всей этой кутерьмы, как, полагаю, и вы. Я сбежал, Алтон. Не подвезете ли вы меня в вашей карете? Нам почти по пути.
- Да, конечно, - сказал маркиз, - счастлив оказать вам эту маленькую услугу.
Лорд Хоксбери уселся на мягкое сиденье изящного кабриолета, и маркиз распорядился, чтобы их везли к дому его милости на Гановер-Сквер.
В карете министр со вздохом облегчения откинулся на спинку, положив ноги на сиденье напротив.
- Чертовски они утомительны, эти мероприятия, - проворчал он. - Нам повезло, что его августейшее высочество отбыли так рано.
Маркиз не без стыда подумал, что совершенно забыл о хозяине дома, в котором отобедал, и даже отсутствовал в момент отбытия его высочества. Оставалось только надеяться, что лорд Хоксбери не заметил, что среди придворных, прощавшихся с принцем, маркиза не было.
- Все важные персоны уже разъехались, - говорил тем временем лорд Хоксбери, - вернее, те, кого нельзя было бы оставить на мою жену. Ей такие вечера нравятся. Что до меня, Алтон, то я считаю, что это адская скука.
- Согласен с вами, милорд, - сухо заметил маркиз. - Но вспомните: это вы настаивали, что мне следует явиться.
- Да, я помню. Вообще говоря, когда я вошел в ваш кабинет сегодня утром, я собирался вам нечто сообщить, но с вами был Лоусон.
- Он надежный человек, - ответил маркиз. - Тем не менее сейчас лишняя осторожность не повредит.
- Да, конечно, - согласился лорд Хоксбери. - Мы иногда забываем, что те, кто нам служат, - например, домашняя прислуга, - имеют уши.
- Что же вы хотели мне сказать, милорд?
- Сегодня утром мы получили секретное сообщение от одного из наших агентов по ту сторону Ла-Манша. В нем говорится, что военно-морские силы, подготовленные Бонапартом для вторжения, огромны. Агент, конечно, не знает точного числа судов и количества солдат неприятеля, но передает, что Бонапарт заметил, что "не страшно, если десять или даже двадцать тысяч солдат утонут при переправе".
- Боже правый! - промолвил маркиз. - Вторжение действительно готовится масштабное.
- Мы этого и ожидали, - ответил лорд Хоксбери, - но это первое надежное подтверждение нашим опасениям. Однако я не закончил мой рассказ.
- Что же еще?
- Бонапарт якобы сказал еще: "Таких потерь и ждешь в битве, а какая еще битва обещала такие результаты, как победа над Англией?"
- Мы сможем их отразить? - спросил маркиз.
- Полагаю, что сможем. Сегодня днем у нас было тайное совещание кабинета министров, и хотя нам во многом придется полагаться на волонтеров, мы сможем собрать внушительное войско. Однако было бы очень полезно знать, из каких портов на континенте будут отплывать баржи.
- Голландцы в этом участвуют? - осведомился маркиз.
Лорд Хоксбери развел руками.
- Сообщения весьма разноречивы, - сказал он, - и хотя у нас, как вы знаете, немало информаторов, они противоречат друг другу. В одном только мы можем быть совершенно уверены: Наполеон вторгнется в Англию, если сможет. Месяц, день и время, несомненно, зависят от погодных условий в проливе.
- Будем надеяться, что ветер не спадет, - пробормотал маркиз. - Только вчера мистер Питт заверил меня, что волнение в Ла-Манше слишком велико для плоскодонных судов.
- Если бы у нас было больше времени! - вздохнул его собеседник.
- Нам понадобится очень много времени, чтобы вооружить армию, как подобает, - резко сказал маркиз. - Не думаю, чтобы английский солдат чувствовал себя очень уверенным, идя навстречу победоносным ветеранам Наполеона с пикой в руке.
В голосе маркиза прозвучал гнев, и лорд Хоксбери сухо отозвался из своего угла экипажа:
- Чего же можно ожидать, имея премьер-министра вроде Эддингтона, который думает только об умиротворении и примирении.
- Сейчас самое важное, - сказал маркиз, как бы считая бесполезным обвинять правительство, - постараться сделать так, чтобы Бонапарт не высадил большое войско на берег в том месте, где мы его меньше всего ожидаем. Если группировка хорошо обученных людей окажется в тылу нашей линии обороны, тогда дело плохо.
- Вы можете быть уверены, - ответил лорд Хоксбери, - что я стараюсь узнать как можно больше. На этой неделе я отправил во Францию двух наших лучших агентов.
- Обычным путем?
- С шайкой надежных контрабандистов юго-восточного побережья. Они незаметно высадят их и к тому же обещают доставить те сведения, что им удастся добыть относительно размера сил вторжения.
- А что вы обещали взамен?
- Несколько следующих месяцев наша береговая охрана у Ромни не будет особо усердствовать, выполняя свой долг.
Маркиз расхохотался:
- Поздравляю вас, милорд! У вас настоящий талант политика.
- Все это было бы забавно, - отозвался тот, - если бы не было чертовски серьезно, Алтон. Мне кажется, раньше я никогда не боялся. А сейчас мне страшно - страшно за мою страну и будущее моего народа.
Голос министра звучал искренне и неподдельно страстно. Потом, словно смутясь своей невольной патетикой, он поспешно добавил:
- Я рискую надоесть вам своими опасениями.
- Этого никогда не случится, милорд, - заверил его маркиз. - В этом вопросе мы оба не стесняемся быть патриотами. Как бы то ни было, в душе я убежден: в любом случае мы побьем Бонапарта. Но это будет нелегко, борьба может длиться годы и, вероятно, будет стоить жизни многим британцам.
В этот момент карета остановилась. Лорд Хоксберри выглянул в окно.